Олег Синицын - Спецхранилище

Я соскочил на горячие плиты и побежал к темнеющим в стене аркам проходов. Оттуда ко мне метнулись еще две фигуры. Не глядя, щелчком пальца я перевел режим ведения огня на максимальную мощность и отправил в том направлении большой колышущийся файербол. Огненный всплеск… и все, что осталось от фигур, – две светлые тени на закопченной стене.

Входы в тоннели закрывали мощные воротины. Лишь самый последний был открыт. В него я и вбежал. Как выяснилось позже, его оставили открытым намеренно, чтобы привести меня в определенное место, в сердце этого адского комплекса, где меня поджидало древнее и ужасное существо.

По тоннелю я бежал долго, никого не встречая на пути. Меня сопровождал лишь гулкий стук шагов по металлическому полу. Тоннель оборвался шахтой. Стоило к ней приблизиться, как из темной глубины к ногам поднялась площадка.

Лифт поднимал наверх тоже долго. Перед глазами проносились ярусы, кишащие какими-то механизмами вперемешку с разнообразными тварями, отличными от ставших в чем-то своими чебурашек. Мне кажется, это были рабы из других миров. А может, еще какие-то формы жизни, о которых я даже не имею представления. Во всяком случае разглядеть их толком не удалось – лифтовая площадка летела стремительно, унося меня куда-то под своды этого гигантского комплекса.

Путешествие закончилось в мрачном зале, архитектура которого напоминала внутренности готических соборов. Угрюмые рельефы, высокие колонны, скульптуры клыкастых существ. За стрельчатыми окнами висела огромная Луна – сплошь черная, за исключением тонкого серебристого серпа по краю. В воздухе стояло невыносимое зловоние.

Держа палец на спусковом крючке, я сделал несколько шагов и встал у основания ближней колонны. Часть ее поверхности на уровне моего лица была содрана ударом чего-то большого и шершавого, а в оставшихся трещинах застряли несколько полосатых волосков. Под ногой что-то хрустнуло, я посмотрел вниз и обнаружил, что пол вокруг усеян обломками костей.

Из глубины зала послышался шорох, с зычным хрустом прокатывавшийся между стен и сводов. Я моментально повернулся в ту сторону, направив раструб в темноту. Глаза усиленно искали источник звука. В одном месте я уловил движение. Сумрак в той стороне шевелился и частично плыл. Потребовалось несколько секунд, прежде чем я различил очертания могучих колец, покрытых клочьями шерсти, толстое тело, толщиной с трубу нефтепровода. Нет, никакой ошибки. Я вижу его.

Я вижу Зельдерона.

Тьма вдруг раздвинулась, обнажив двойные ряды доисторических зубов, похожих на крючья. Воздух прошил низкий рокочущий рык, от которого похолодела спина, а на голове зашевелились волосы. Блеснул дикий ненавидящий глаз, и я различил очертания головы существа. Мама дорогая, чудовище такого размера способно проглотить человека, не поперхнувшись.

Огромный змей, чье появление на свет состоялось где-то около момента зарождения Вселенной, поднял надо мной массивную голову. Она двигалась из стороны в сторону, на шее под вытертым мехом и обвисшей кожей перекатывались тугие мышцы. Два холодных мертвенных глаза отыскали среди колонн мою фигурку и впились в нее взглядом. Мне вспомнились слова «Семена» о том, что его повелитель – могущественный телепат, отчего захотелось поплотнее надвинуть на лоб шапочку из фольги. Но руки были заняты.

Руки уже навели бластер на цель, а нервный импульс отправился от мозга к указательному пальцу.

В мыслях я уже видел, как очередь файерболов рвет на части этот кошмар, поднявшийся из глубин космоса, темноты и холода. Перед лицом доисторического ужаса я даже позабыл про Настю, за которой пришел; мне лишь хотелось поскорее захлопнуть эту страшную пасть и уложить на пол эту мерзкую голову, желательно отдельно от туловища.

Раструб остался холодным. В чудище не отправилось ни капли огня, хотя палец даже онемел от того, с какой силой я давил на спуск. Это казалось невозможным, невероятным, немыслимым! Судя по индикатору, в магазине еще оставалось больше половины заряда. Но бластер в моих руках молчал. Он превратился в бесполезную трубку от пылесоса.

Хозяин «матки» и всех чебурашек на свете подплыл ближе, и я ощутил зловонное дыхание, вырывающееся из его пасти. Мне казалось, что я вижу кошмарный сон, в котором мозг блокирует любые моторные реакции. Я давлю на спусковой крючок, но палец не гнется. Хочу убежать, а ноги словно ватные… Телепатия Зельдерона поразила меня. Она оказалась настолько сильна, что мысль чудовища пробила двухмиллиметровый слой алюминия, защищавший мозг. Я понял, что любое сопротивление бесполезно. Мне оставалось лишь наблюдать, как Зельдерон начнет пожирать меня заживо.

Рядом с плечом до пола вытянулась струйка слюны. Бластер вывалился из онемевших пальцев. Пасть передо мной раскрылась на всю ширину, обнажая глубокую темную глотку. Сверху и снизу белел частокол ужасных зубов, и я не мог даже отшатнуться от них… Пасть стремительно надвинулась, и меня поглотила бесконечная, беспросветная, бездонная тьма. Последнее, о чем я успел подумать, прежде чем канул в небытие, – что я все-таки не кричал и не умолял о пощаде. Я встретил смерть лицом к лицу, как настоящий мужчина.

Вокруг было белым-бело, словно мир под завязку засыпало снегом – свежим, рыхлым, зернистым, как рис. Интересно, куда подевалась тьма? Я вроде упал в нее. Или показалось? С чего я взял, что она вообще была?

Сквозь белизну проступил угол. Соединение двух стен, накрытых потолочной плитой. Стены выкрашены белой масляной краской, на потолке побелка. Неподалеку от рассматриваемого угла виднелась трещина в штукатурке, похожая на молнию. Такие встречаются на табличках трансформаторных будок в сопровождении милой доброй надписи: «Не влезай! Убьет!»

Между белых стен на койке лежал я. Через тумбочку от меня пустовала другая койка. Сзади сквозь небольшое окно в комнату пробивался дневной свет. Посмотреть, что находится за окном, было невозможно, подголовник койки располагался ниже подоконника. Было только видно, что окно забрано решетками. Где я? Как здесь очутился?

Долго гадать не пришлось. Открылась дверь, и в палату вошли трое. Два медбрата (или санитара?) в синей униформе: низкорослый коренастый кавказец с волосатыми ручищами и худой парень не от мира сего с темными подглазинами. Третьим визитером оказалась женщина в возрасте пятидесяти или пятидесяти пяти лет. Ее лицо сохраняло остатки былой красоты, уголки губ прорезали строгие морщинки, взгляд был пронзительным. Судя по фонендоскопу и халату она была главной среди этой троицы. Врачом.

Санитары (или медбратья?) остановились у изножья кровати. Женщина, деловито цокая каблучками, подошла к изголовью.