Илья Тё - Дело Господа Бога

«Эта Высшая школа выпускает только самых дорогостоящих агнаток, — с непонятной гордостью заявила тогда Мерелин, — самых шикарных. И если школы победнее могут позволить себе использовать для технического обслуживания выпускниц роботов и даже киборгов, то в школы элитных наложниц принято набирать для технического обслуживания только людей. Пусть уборщица-человек вымоет пол хуже, чем это сделает робот, но … зато работа его дороже. А расходы выключены в продажную цену наложниц на закрытых аукционах, понимаешь?»

После непродолжительной беседы Кэти узнала, что примерно то же самое происходит и в кластерах демиургов, которые являются основными потребителями продукции Высших школ. Несмотря на дешевизну, а во многом и вопреки ей, весь труд в частных кластерах оставался ручным и выполнялся людьми, а не роботами.

Как оказалось, в сумасшедшем мире Нуль-Корпорации за бешеные деньги демиургами приобретались не только сногсшибательно прекрасные наложницы с длинными ногами и густыми крыльями ресниц, но и обладатели «золотых рук» — мастеровые и ремесленники, талантливые ювелиры и кузнецы, толковые швеи и гончары. Да что там — даже обычные плотник или столяр, способный не просто нажать на кнопку машины нуль-синтеза, но и работать с деревом руками, пилой да рубанком, был в Корпорации очень ценен.

Тогда, выслушав Мерелин, Кэти пожала плечами и с легкостью восприняла новую информацию на веру без всякого удивления. В общем-то, логика в этом была: все, что делает машина — дешевка, даже если изделие само по себе лучше. Оно — дешевка по определению, поскольку слишком много подобных изделий есть у других людей. Живой человек хуже, чем робот, его труд ниже качеством, чем труд машины, но он гораздо престижней, ибо стоит дорого!

Поэтому нищие когнаты в больших городах, живущие в убогих, но полностью роботизированных квартирках, в гетто с многоквартирными небоскребами в триста-четыреста этажей, не могут позволить себе содержать для собственного удовольствия настоящих рабов и ограничиваются совершенной, но дешевой бытовой техникой.

Именно поэтому же люди чуть богаче обязательно заводят себе агнатку для постели и агнатку — для уборки, а если уж средства позволяют, то и агната-повара для готовки и агната-телохранителя для обеспечения безопасности. И хотя — тут Катрина наморщила свой чудный носик — роботы справляются с работой гораздо лучше, чем ленивые, обиженные на жизнь рабы, потребность на последних только растет.

Покачав головой, Катрина еще раз осмотрела серверную: что и говорить, робот-уборщик постарался на славу — от луж и потеков крови не осталось даже следа, пол блистал как новенький, тщательно вытертые стены сверкали глянцевой полировкой, а все приборы и панели разве что не светились.

Однако Катрину все еще немного трясло. Минул уж час ее одинокого полета, и она, погруженная в собственные мысли и легкий шок от того, что ей все-таки удалось выбраться из режимной школы для проституток, приобрести и тут же потерять двух спутников, так и не удосужилась ни сменить одежду, ни вообще сделать хоть что-нибудь из длинного списка действий, необходимых каждому беглецу.

Впрочем, новая одежда стояла в этом списке как раз на самом последнем месте — Кэти по-прежнему оставалась в куртке мистера Деморти и привычных уже агнатских шортах и блузе — этого ей вполне хватало. На первом же месте сейчас стояло планирование.

Теперь, размышляла агнатка, когда Мэри мертва, а Рукс скончался, не сказав практически ничего по-настоящему важного, придется полагаться на саму себя. А также на корабль.

Кэти наклонилась к передвижному пульту управления, похожему на столик, который катают официанты — легкий, на маленьких колесиках. Как будто почувствовав ее приближение, из поверхности пульта-столика немедленно выдвинулся рожок микрофона и мигнул индикатором, приветствуя человека. А перед глазами, на огромном прямоугольном экране, где изображение серверной сменилось бездонной россыпью звезд, опять загорелась надпись на незнакомом языке. После общения с Сетью Кэти знала корпоративное письмо, но то, что светилось сейчас на экране, не имело к привычному буквенному алфавиту никакого отношения.

«Иероглифика, будь она неладна!» — вздохнула Кэти.

Надпись состояла из странных символов, похожих скорее даже не на иероглифы, а на детские картинки, совсем немного стилизованные художником, помешанным на изображении различных животных. В знаках-картинках Катрина без труда узнала сокола и фламинго, кошку и буйвола, льва и даже крокодила. Все это сопровождалось символическим изображением различных частей тела человека, прямыми линиями, треугольниками, квадратами и овалами. Нечто подобное Катрина наверняка знала — по крайней мере, память легата Катилины однозначно воспринимала знаки знакомыми, но смысл символики пока ускользал от ее понимания.

Чуть прищурившись, Кэти вгляделась в знаки, затем, оставив нелепые попытки прочитать письмо на языке, которого не знала, придвинулась к микрофону.

— Внимание, борт… — произнесла она громко, обращаясь к корабельному мозгу, который сегодня уже спокойно выполнял ее команды — Я ни черта не понимаю, что ты нацарапал мне на экране. А можно переводить все надписи на «корпоративный»? И мне бы хотелось, чтобы ты дублировал сообщения вслух.

Реакция последовала мгновенно.

— Слушаюсь, сикха, — произнес компьютер голосом бодрого старикана дворецкого.

Образ живо нарисовался в ее голове, но она тут же мысленно откинула его в сторону: не стоило забывать, перед ней всего лишь компьютер, машина, разум из проводов и железа, причем чужой и, после смерти Рукса, — абсолютный властелин на чуждом ей корабле.

Однако надпись послушно погасла и тут же вспыхнула снова:

«Здравствуйте Катрина-Бета 19-725» — было написано на корпоративном.

— Здравствуйте Катрина-Бета 19-725! — браво продублировал вслух «дворецкий».

— Привет, — легко согласилась Кэти и устало усмехнулась. — Резвый ты, братец. Откуда знаешь имя? Никто ведь не представлял меня полностью. Успел сверить фотографию с Сетью, а?

— Ни в коем случае, сикха. Данные о вашей внешности и имени загружены в мою локальную базу еще перед началом рейса в кластер Седан. Информация получена от удаленного адресата посредством электронной почты в ответ на запрос Заказчика, моего хозяина и владельца яхты.

«Как так?!» — мелькнуло в голове у Катрины.

Перед глазами запрыгали цветные слайды — дикая мозаика внутри детской калейдоскопной трубы.

Вот она плывет в красной лодке по красному морю.

Вот она стоит в увитой плющом беседке рядом с Саймоном Руксом.