Танец с Клинком (СИ) - Корзун Кирилл

— Люди умирают всегда. Так или иначе. Вопрос в том: как они умрут? Когда и при каких обстоятельствах? Сколько будет погибших? Это определяет правитель. Вскрыв гнойник будущих заговоров сегодня, мы устраним угрозу гораздо большей трагедии в будущем.

— Чужими руками? — гневно спросила Елена, окатив отца холодом и оттолкнув его протянутые руки. — Править и дёргать марионеток за ниточки — это два разных искусства! И со вторым я не хочу иметь ничего общего, если там замешан мой друг!

— Друг? — удивлённо переспросил Константин Ильич, отступая от дочери на шаг назад. Встретив её на вертолётной площадке, старый князь едва успел остановить взлёт двух транспортных Ми-8, перегруженных бойцами личной гвардии дочери.

— Друг. — упрямо повторила Елена, закусив губу. — А мог быть и не просто друг, но этот дурак сам всё испортил!

— Так может… Ну его? — лукаво улыбнулся князь.

— Я себе не прощу, если его сожрут откормленные тобой твари!

Константин Ильич хмыкнул, но в этом смолчал. Ближники Платовы и Обуховы набрали в городе слишком много силы и влияния. Про коммунистов, спонсируемых самим князем, и вовсе вспоминать не хотелось. Хаттори отобрал у него и грубо испортил тщательно взращиваемый инструмент для казни зарвавшихся боярских родов.

— Вертолёты не дам. Людей — тоже. Будешь со мной до конца — наблюдать и учиться. Всё ясно?

Дочь холодно и спокойно кивнула, окончательно превратившись в холодную ледяную статую. Константин Ильич даже не отреагировал — его интересовало нечто иное. Скорым шагом вернувшись в диспетчерскую вертолётных площадок, князь ознакомился со сводкой и, отыскав желаемое, протянул сопровождающей его дочери пару свежераспечатанных листов.

— Вендетта окончена… Началась война. Он точно твой друг?

У правил "благородной войны" есть одно удивительное свойство — порой они настолько противоречат логике, что некоторые запретов выглядят как минимум… странно. Например, ни одну сторону правила не ограничивали количеством Одарённых любого ранга. А вот тяжёлую технику использовать в подобных разборках запрещалось категорически.

Но, победителей, как говорится, не судят.

Профсоюз Докеров принял участие не как организация — в совете депутатов собрания отыскалось немало тех, кто был против открытого конфликта с ханом Хаттори. Энтузиасты, желавшие приструнить зарвавшегося аристо, не просто выставили весь наличный состав из бывших военных. Они ещё и присовокупили к пехоте кое-что со своих тайных складов на случай восстания. Когда расклад на поле боя поменялся и драконы ополовинили состав боевых ячеек партии примерно на половину, нервы парторга, ведавшего операцией, не выдержали.

Огненные росчерки неуправляемых ракетных снарядов ярко выделялись на фоне серого хмурого неба. Полосы жёлтого пламени описали крутую дугу, протянувшись от левого берега Томмы к правому. Рабочие кварталы нанесли артиллерийский удар по окраине квартала аристократов.

— Щиты! — взревел Кононов, растягивая перед собой лазурную мыльную плёнку стихийной защиты. — Всем в укрытие!

Три РСЗО системы "Ураган" обрушили на поместье Хаттори всю возможную мощь залпа: сорок восемь снарядов, начинённых взрывчаткой и гранёной шрапнелью.

Выставленные нами "щиты" таяли на глазах — бутоны взрывов рвали энергетическую защиту в клочья, проделывая зияющие дыры. Смертоносная шрапнель прошибала даже лёгкие МПД, рвала сталь, композит и человеческую плоть, разбрызгивая кровь и внутренности. Неподвижно застыл продырявленный в нескольких местах Савелий, тихо скулили от боли братья Харальдсоны, смертельно побледнела раненая Мэйли, истекая кровью из пробитого плеча. Боеголовки сыпались на нас одна за другой и если бы не драконы, сумевшие перехватить часть ракет, нам пришлось бы совсем худо.

— Подвиги отменяются… — проронил я, когда ужас залпа закончился. Внутренний двор поместья, художественно заваленный трупами, украшали новые воронки и стонущие тела раненых. Звуки боя за оградой стихли — участвующие стороны, впечатлённые залпом РСЗО, разошлись, выгадав время на передышку и принятие решения.

— Кто бы мог подумать, что всё закончится вот так? — подозрительно жизнерадостно спросил Лёха, усаживаясь на землю рядом со мной. Истрёпанный в клочья мундир только прибавлял ему шарма, превратив в харизматичного оборванца. Казалось, он вот-вот возвестит о всесокрушающей силе любви и начнёт проповедовать, а может и изречёт пару смутных пророчеств.

— Как ни прискорбно, мы проигрываем. — сказал я, смотря на парящих в небе драконов. Они вытягивали из меня практически всю энергию. Эта битва надолго останется в памяти людей.

— Преимущества классического домашнего образования очевидны. — заявил рыжий. — Ты хватаешь знания кусками, как голодный зверь и только те, что нужны тебе в обозримом будущем. Расслабься. На сегодня война…

Его слова потонули в гуле рокочущих вертолётных винтов — над поместьем, на бреющем полёте промчалось звено Ми-24Н. "Ночные охотники" огрызнулись огнём из всех стволов, поливая моих врагов ливнем свинца, и выпустили по несколько ракет. Усилием воли удержав драконов от атаки, я с расширенными глазами смотрел на то, как вертолёты со снежинками на бортах методично и хладнокровно разгоняют остатки вражеской пехоты.

— Что за …?!

— Вендетта запрещает использовать военную технику. Исключение только для бронетранспортёров и машин. Никаких артустановок, кроме как в периметре обороны. — пояснил Алексей, не скрывая торжествующей улыбки. — Им pizdetz. Князь Морозов…

— Гарант соблюдения правил. А нам просто повезло. — выдохнул я, завалившись на спину и тоже улыбнулся, услышав точно такой же выдох от дедушки. — Жизнь налаживается?

— Это не точно. Но до следующего рассвета, наверное, доживём. — философски пожал плечами Лёха. — Там дом обрушился. Поможешь откопать моих девочек?

Сибирск ликовал три дня.

Вендетта роду Хаттори окончилась раньше отведённого срока — нарушив священные правила "благородной войны" Обуховы, Платовы и Шереметьевы утратили своё право. Клятвопреступление — страшный грех. Князь Константин Ильич самолично взимал виру с семей, отрекшихся от своей крови. Война окончилась и город ликовал, встречая наступающую весну и зализывая полученные раны. На его улицах царили мир, веселье и беспричинный смех.

Тем более, что… У города подыскался прекрасный повод для праздника — сразу две свадьбы владетельного князя Леонарда Хаттори. Влиятельный и богатый жених изрядно потряс мошной, взяв на вооружение метод своего первого тестя.

Теодор Бладштайнер и вовсе закатил неприличную пьянку вместе с Сяолуном Во Шин Во — во время вендетты эти двое успели сдружиться и всерьёз подумывали атаковать блокировавшие их силы княжества. К пьянствующим аристо, в нарушение всех правил приличия, присоединился и старший опричник Сибирска.

По вечерам на городские площади выкатывали винные бочки и выходили десятки оплаченных музыкантов. А в дома тех, в чьей жизни нет места радости, например, из-за болезней близких, стучались участливые и вежливые люди в деловых костюмах. Увы, далеко не во все — слишком много горя люди держат в себе, да и возможности юного князя были небезграничны. Но после визитов людей рода Хаттори горя становилось значительно меньше. А искренней радости маленьким чудесам — немного больше. Князь Леонард любил этот город.

А город — это люди.

Правителю сибирской столицы даже пришлось немного посоревноваться с гостем — в щедрости и заботе о подданных. Такие игры аристократов приятно успокаивали простых граждан, задвигая недавние ужасы и вселяя надежду в лучшее.

Всегда найдутся недовольные. Их голоса способны стать угрожающим гулом. Но в последние дни количество недовольных значительно сократилось. А что до ворчания побитых бродячих псов… Кто станет обращать на них внимание? Только если вновь соберутся в опасную стаю.