Виктор Глумов - Вопреки судьбе

У Ани начался приступ. Потирая висок, она вытаращилась на Дыма:

– Так те парни…

– Наган с Капустой их продали, как и нас. И еще многих продали бы, не вмешайся мы. Давай, Виталя, заканчивать: нахожусь в трезвом уме и твердой памяти и прошу вернуть квартиру законным владельцам, если они еще живы.

– Да, такие хоромы жалко терять, – проговорил из соседней комнаты Сокол, делающий обход.

– А теперь, Наган, ты возьмешь табельный пистолет и застрелишься, – прошептала Аня, покусывая губу – ей было очень больно. – Исполняй.

Наган глянул на нее с ледяной ненавистью, поднялся и зашагал к сейфу.

– На твоем теле не будет следов насилия, – сказал Дым со злорадством. – Все подумают, что, наверное, не так плох был Неганов, совесть в могилу свела.

Неганов достал пистолет из сейфа и сунул в рот. После того, как грянул выстрел и Наган упал, заливая кровью ламинат, Дым врубил музыку на всю громкость, рассчитывая, что очень нервные соседи снизу, которые все время дома, прибегут на разборку и вызовут полицию. Вдвоем с Соколом они под руки вывели Аню и, не запирая дверь в квартиру, спустились на лифте во двор, где ждал Арамис в припаркованной «девятке».

Никто не обратил внимания на странную компанию с подвыпившей девушкой. Усевшись позади, Аня уколола себе обезболивающее и стиснула зубы – оно помогало слабо. Сокол смотрел на нее влюбленными глазами и гладил по голове.

Дым провожал взглядом проплывающие мимо машины и ловил себя на мысли, что безумно хочет увидеть Кузю-Марьяну, оставшуюся в Зоне, мысленно поболтать со славным парнем Нико. Чечня будто стерла часть его души, и он смотрел жизнь, как черно-белое кино. Зона же вернула ему способность сопереживать. Мало того, за охраняемым Периметром он чувствовал ярче, и его влекло туда. И он понимал, что будет возвращаться в Зону снова и снова – чтобы понять ее и, если получится, отблагодарить.