Вадим Попов - Галактический протекторат

Яр не успел ответить.

– Можно сперва вопрос? – встрял Данька.

– Конечно, мой юный друг, мне-то спешить совершенно некуда…

Данька помедлил, а потом очень медленно проговорил:

– Этот город где я был… Олдтаун. За что вы их так?

– Ах это… – Вертун пожал плечами. – С коренными сложно. Много про себя понимают. Да и традиции не те, каких нам хотелось бы… Ордену нужно лояльное население, которое молча работает, вовремя платит и правильно голосует, когда надо продемонстрировать наличие выборов занудам-проверяющим из Совета разумных… И естественно не задает лишних вопросов. Более тонкие методы, например реформа здравоохранения, реформа образования и тому подобное, очень хороши для работы с населением, но больно уж медленно дают нужный эффект. Вот и приходится… импровизировать. Так что кое-где бывают и эксцессы, вроде тех, которому ты стал свидетелем. Но в целом орденская политика предусматривает постепенное и почти безболезненное для местных замещение коренного населения маргинальным сбродом с планет, где не то что еды – воздуха на всех не хватает. Закачаем их сюда побольше – и мнение остатков так называемых "коренных" перестанет играть какую-либо роль. А там и ассимиляция не за горами… Или тебя интересовало отдает ли орден предпочтение какой-либо из конфессий, которые объединяет? Так кто во что верит это так – рюшечки… Вера – дело десятое. Покорность – вот что действительно важно. Понимаешь ли…

– Понимаю. – Сказал Данька. – Я говорил кое с кем из Олдатуна…

Вертун весело улыбнулся.

– Неужели кто-то таки выжил? Непоря-ядок, непоря-ядок…

– Уже нет. Там не осталось живых.

– Как грустно и печально… – скучающим голосом проговорил Вертун, постукивая кончиками пальцев, более подходящих профессиональному пианисту, по ремню брюк. – Это всё, наконец?

Яр, Нинель и Аккер переглянулись и отвели глаза.

Вода бившая из расколотого фонтана журча, сбегала по стене силового поля и собралась в лужу вокруг револьвера, лежавшего в траве за спиной Даньки.

Из собравшейся лужи вопреки всем законам физики начала расти вверх струйка воды, словно цветок на тончайшей, едва заметной хрустальной ножке.

Цветок в прозрачном бутоне которого, покачиваясь, поднимался вверх старый револьвер.

Всё выше и выше, пока потертая рукоять оружия не ткнулась в Данькину ладонь…

– Почти. – Сказал Данька. – Почти, но не всё.

Краткое мгновение молчания словно остановило время. Стрелы перистых облаков застыли в очистившемся от туч и подкрашенном кровавым оттенком заката безмятежном голубом небе, а потом Данька громко и размеренно произнес:

– Анетта Уилсон из Олдтауна, её отец и её братья…

Револьвер Нэтти, возникший в руке Даньки, оглушительно бухнул.

Вертун взвизгнул, бластер, вывернувшись из его руки, кувырнулся в воздухе и упал на песок, а пальцы беспомощно царапнули по кобуре. Потом Вертун пошатнулся и, словно не веря глазам, поднес ладонь к лицу. Из обрубков оторванных пальцев алым веером хлестала кровь.

– …просили передать тебе вот это.

Два выстрела слились в один.

Вертуна отшвырнуло назад, глаза брызнули кровью, выбитые двумя кусками свинца мозги плеснули на обшивку корабля. Тело рухнуло на песок, пару раз дернулось в агонии и затихло.

Данька медленно опустил револьвер, обернулся и посмотрел на Яра.

– Что?.. – спросил он почти без вызова. – Недостаточно благородно? Или не слишком честно? Или ты все-таки всерьез хотел еще одного поединка с этим вруном?..

Яр пожал плечами. Вид у него был усталый.

– У всех свои критерии честности, Данила… Давай улетать отсюда… пока есть возможность.

Данька обшарил карманы трупа, нашел пульт и отключил силовое поле. Потом бросился к Ирхе. Рядом упал на колени Яр.

– Ничего страшного. – Сказал ему Данька. – Заряд из станнера. Сейчас придет в себя. – Подняв голову, он сказал склонившимся над ярранкой Нинели и Аккеру: – Я проверю корабль, а вы выводите всех из тюремного блока.

Но безумие этого длинного дня еще не было исчерпано до конца.

Респектабельных размеров флаер с аляповатой малиновой блямбой прокатной компании "Вип-Флип" приземлился рядом с крейсером и из него выкатился жирный коротконогий человек в нелепом полосатом костюме и булавкой с огромным алмазом в шелковом галстуке. Пассажир был здорово пьян, что не мешало ему передвигаться, непрерывно приплясывая и извергая бесконечный поток слов.

– Девчонки!.. Сучки!.. Шлюшки!.. Вечеринка начинается!.. Я снова с вами!.. Я!.. Лучший мужчина этой галактики!.. Ваш господин… Я ваш господин!.. Девчонки-сучки-шлюшки!.. Я хозяин!.. Я хозяин вам и этому куску… аха-ха… не тому что вы подумали!.. Я хозяин вам и этому куску глины посреди космоса!.. На котором мы все…

Губернатор Ленты-5 Дмитрий Лупиков после обеда выкушал королевскую дозу гиперсомы, и с тех пор окружающая его реальность с трудом пробивалась сквозь видения пылавшего разноцветными огнями сознания. Несмотря на буйство стихий в отдельных районах планеты, губернатор чувствовал острую потребность в деятельности. Поэтому он совсем не удивился, обнаружив себя во флаере, подлетающем к борделю. Шофер испуганно оглянулся на хозяина и указал пальцем на дымящиеся башни с противовоздушными турелями и на военный крейсер, занявший собой практически всю флаерную площадку. Митя лишь беспечно пнул ногой спинку водительского кресла. Мите не терпелось.

Сперва ему стало очень весело от того что в саду такая толпа людей, наверняка Алексей Эс устраивает какой-нибудь праздник, что-нибудь тематическое, раз вон, даже эту военную махину в сад притащил… Вечеринка в военном стиле!.. Пленных не брать!.. Три дня на разграбление планеты!..

Однако затем Митя ощутил зловещую тишину и осознал, что вокруг него начинают смыкать кольцо приютские девушки. За ними губернатор увидел хмурые лица людей с оружием.

И, наконец, он заметил мертвеца у которого было снесено полголовы, мертвеца валявшегося в луже крови рядом с кораблем… И Мите вдруг показалось что он узнал этого мертвеца. Тут ему стало совсем страшно и, повернувшись на каблуках, он бросился к флаеру и вдруг, словно во сне услышал, как замки флаерных дверей сухо и страшно щелкнули, словно хрустнули тонкие кости, сломанные через колено.

Его водитель улыбнулся ему, открыл рот и, дразнясь, продемонстрировал обрубок языка. В следующее мгновение флаер резко поднялся на силовом луче метров на двадцать и стартовал, моментально скрывшись за окружавшими сад стенами.

Тут Митя и сам разинул рот и хотел было выругаться от возмущения, когда перед ним снова возникли приютские девушки, и самая страшная, то ли девочка, то ли старуха с измазанным кровью лицом наставила на него указательный палец и хрипящим шепотом провыла: