Ерофей Трофимов - Орден Черного солнца

– Вот как? И как зовут эту няньку? – с едва заметным интересом спросил Патронов.

– Алексей. Разметелев, кажется, – подумав, ответил Борисов.

Патронов что-то быстро чиркнул на листе бумаги и, отложив ручку, спросил:

– Я так понимаю, вы беспокоитесь о состоянии здоровья вашего друга?

– Ну, не только, – смутился Борисов. – Но поймите меня правильно. Мы со студенческих времен вместе. Его в званиях обходили только потому, что в плену побывал. Можно подумать, что у десятилетнего мальчишки был какой-то выбор. Их эшелон разбомбили, а всех выживших отправили в лагерь.

– Да, глупостей было сделано много, – нехотя кивнул Патронов. – Но в любом случае другого выбора у нас сейчас нет. Помочь вашему другу мы все равно пока не можем, так что будем ждать.

– Конечно, конечно, – суетливо закивал Борисов, вскакивая на ноги и поспешно протягивая Патронову руку.

Проводив его до приемной, директор отдал секретарю указания по оформлению нужного документа и, еще раз попрощавшись с академиком, вернулся в кабинет. Дождавшись, когда секретарь принесет на подпись готовый документ, он протянул тому лист бумаги с парой слов.

– Проверьте все по этому человеку. Это связано с пропавшей экспедицией.

Кивнув, секретарь бесшумно скрылся за дверью. Листая бумаги, Патронов раз за разом возвращался к разговору с академиком. Дело о пропавшей экспедиции все больше казалось ему не таким простым. Вошедший секретарь отвлек его от размышлений и, подойдя к компьютеру, вывел на экран информацию по указанному человеку.

С интересом прочтя сухие строчки биографии, Патронов задумчиво повертел в руках ручку и, повернувшись к секретарю, спросил:

– Его проверяли перед выдачей виз?

– Каждый раз.

– И никого ничто не насторожило?

– Нет.

– Гнать их всех в шею. Работнички! Элементарного увидеть не могут. После увольнения в запас парень не проходил психологическую реабилитацию. Ты хоть понимаешь, что это значит?

– Серьезные проблемы в случае возникновения экстремальной ситуации, – растерянно вздохнул секретарь.

– Вот именно. Парень прошел войну, и хрен его знает, что у него в башке может заклинить, если вдруг местная гопота вздумает наехать на него. Нам только международного скандала не хватает.

– Ну, этого удовольствия и так больше, чем нужно, – криво усмехнулся секретарь. – Думаю, наши чинуши просто обрадовались, что среди книжных червей вдруг появился человек, умеющий орудовать кулаками и пользоваться оружием. Потому и дали разрешение на выезд.

– Черт его знает, о чем они думали, – фыркнул Патронов.

– В любом случае парня этого сам Васильев на работу взял. И очень быстро сделал своим личным помощником. Хотя это и странно. У парня ни образования, ни нужных знаний, а работает всегда рядом со стариком. В институте даже слухи всякие бродить начали.

– Плевать на слухи. У старика ни жены, ни детей, ни родственников. Думаю, он потому и взял себе его в помощники. Хоть одна близкая душа рядом. Судя по данным, с матерью этого парня он много лет вместе проработал.

– Думаете, только проработал? – цинично усмехнулся секретарь.

– Не хами. Конечно, все бывает, но тут, судя по всему, не тот случай, – отмахнулся Патронов. – Сам посмотри. До устройства на работу в институт они нигде не пересекаются. Живут в разных районах. В общем, точек соприкосновения нет. Выходит, приглянулся чем-то наш боец старику.

– Хотелось бы еще знать, чем именно, – протянул секретарь.

– По большому счету это не важно. Главное, что рядом со стариком есть человек, способный быстро и качественно набить морду практически любому агрессору и оказать необходимую первую помощь в случае травмы. У старика сердце больное, а так хоть какая-то надежда. Аптечка есть, хоть укол вовремя сделает.

– Старик с собой свое старое охотничье ружье взял. Оформлено как положено, с разрешением на ввоз и использование. В общем, все по закону.

– Ну да. Бывший десантник с голыми кулаками и дед с берданкой, с которой еще Наполеона под Бородино гоняли. Вояки, мать твою, – фыркнул Патронов, отбрасывая ручку на стол. – В общем, так. Передай группе, работающей по этому делу, чтобы начинали носами землю рыть. Это дело на контроле у самого, – ткнул пальцем в потолок директор.

– Есть, – коротко кивнул секретарь и, повинуясь жесту начальника, исчез из кабинета.

О том, что расследование этого дела контролирует сам президент, Патронов не соврал. Академик Борисов в панике не придумал ничего лучше, чем отправиться прямиком к главе государства и потребовать принять меры к розыску пропавших. Естественно, дело с ходу было передано прямо в руки Патронову. И вот теперь он вынужден был ломать голову над этой странной загадкой.

Разобравшись с текущими делами, Патронов отправился на заседание Совета безопасности; и уже поздно вечером добравшись до дому, вдруг вспомнил, что так и не успел узнать, за что именно был награжден медалью помощник пропавшего профессора. Решив отложить выяснение этого вопроса до утра, всесильный министр принял душ и отправился в постель. Утром, едва войдя в кабинет, директор был озадачен еще одной загадкой.

Дежурная смена системы контроля воздушного пространства доложила, что границу страны пересек странный борт. Самолет шел вне графика, как любой частный борт, но не пытался скрыться и вышел на связь на открытой волне. Пунктом назначения был назван город Москва, но при этом ни фирмы, арендовавшей самолет, ни характера груза названо не были.

Вызвав секретаря, Патронов на ходу принялся задавать вопросы, пытаясь понять, что это за машина, и чего от нее можно ожидать. После взрыва башен-близнецов, появление непонятного самолета не могло не вызвать сильного напряжения среди всех отвечающих за безопасность страны. Понимая, что нужно что-то срочно предпринимать, Патронов связался с командующим системой ПВО и, убедившись, что непонятный борт ведут с должным вниманием, приказал выйти с ним на связь.

Алексей провел на ногах уже больше двух суток. Несмотря на все предложения пилотов отдохнуть, он продолжал торчать в кабине, молча глядя куда-то вдаль. Спустя восемь часов после взлета бортинженер Джек, услышав что-то в своих наушниках, принялся сыпать английскими терминами и называть координаты. Из всего сказанного Алексей разобрал только одно слово: «Moscow».

По окончании переговоров, когда Джек отключился, Алексей тронул бортинженера за плечо, привлекая его внимание, и решительно сказал:

– В следующий раз, как только от вас потребуют объяснений, дайте микрофон мне.