Николай Романов - Победитель

Похоже, это все-таки были Чужие…

Но тогда видеосообщение, якобы присланное с Медвежьего Брода в Адмиралтейство, автоматически становилось предупреждением от неведомого друга… Или все-таки ловушка?

А присутствующие в рубке вахтенные уже вовсю отрабатывали этапы боевой готовности номер один.

Чередой сыпались приказы, доклады и подтверждения.

Корабли сближались.

1,2 а. е… 1,0 а. е… 0,8 а. е…

Реактор вышел на режим максимальной мощности.

– Удар обычный? – спросил Колесов, покручивая длинный ус. – Поджарим скотов на местном солнышке?

– Подождите, господа! – сказал Осетр. – Поджарить мы всегда успеем. А не пора ли нам такую птицу взять в плен? Глядишь, и разберемся во всех непонятках!

– А что? – отозвался Приднепровский. – Одна из основных задач любой толковой разведки – взять языка. Рассчитайте-ка переброс цели на миллион километров.

– Массу покоя какую в расчет берем? – спросил Боровиков.

– Да как у «Георгия-Победоносца». Если и ошибемся в два-три раза, не велика беда. Ну не на миллион перебросим, а на пятьсот тысяч. Что в лоб, что по лбу!

Когда корабли сблизились до шести десятых астрономической единицы, «улитка» нанесла ослабленный удар.

– Цель в точке переброса не наблюдается! – доложил Колесов.

– Искать! – рявкнул Свистунов.

Мучительное ожидание длилось около минуты.

Потом Колесов радостно воскликнул:

– Цель обнаружена! Отклонение от расчетной точки переброса двести тысяч. – Он выложил цифры координат по прямому восхождению и склонению.

– Сектор какой? – сказал Приднепровский. – На хрен нам твои восхождения-склонения!

– Извините, господин вице-адмирал! Сектор двенадцать тире восемь.

Судя по оговорке, Колесов волновался. И Приднепровский явно волновался.

Лишь Осетр был спокоен – неожиданно для самого себя.

Неизвестный корабль снова появился в центре главного видеопласта.

– По эфемеридам – орбита в плоскости эклиптики, – доложил Колесов. – Цель в дрейфе.

– В дрейфе – значит, импульса от собственного двигателя не имеет, ваше императорское величество, – пояснил Приднепровский. – Движется исключительно под воздействием гравитационного поля центральной звезды.

Осетр кивнул.

За спиной кто-то шумно вздохнул.

Наверное, журналистка.

– Что будем делать, ваше императорское величество? – спросил Свистунов. – Идем на абордаж?

– Разумеется!

– Абордажной команде немедленно прибыть в транспортный отсек! Подготовить катер! Идем на абордаж!

Лада Василькова снова шумно вздохнула.

Наверное, жалела, что нет у нее с собой обруча-камеры. Такие кадры можно было бы снять!

И тут Осетра вдруг взяло сомнение.

Когда у корабля не работает двигатель, это вовсе не означает, что он поврежден. Все может быть совсем по-другому: его экипаж лишь делает вид, что противник повредил двигатель…

– Послушайте, господа, – сказал он. – А если этот корабль нечеловеческий? Если на его борту Чужие? Где гарантия, что переброс убил их? Не угробим ли мы десантников?

Приднепровский и Свистунов удивленно посмотрели на него.

Однако до них тут же дошло, что император не шутит.

– Отставить абордаж! – скомандовал Свистунов.

– Ваше императорское величество! – сказал Приднепровский. – Вы это на полном серьезе?

Осетр не ответил.

С ним опять происходило странное.

Мир вокруг круто менялся.

Осетр перестал видеть и слышать. Нет, чувства не исчезли: он перестал видеть и слышать людей.

Главная рубка «Победоносца» заполнилась туманом, в котором плавали смутные пятна. Потом туман преодолел обшивку корабля и принялся захватывать окружающее пространство. Смутные пятна сделались отчетливее, но определенные формы так и не приобрели. Они не были шарами, кубиками, пирамидами или параллелепипедами.

Осетр знал, что это – Приднепровский и остальные присутствующие на мостике офицеры. Есть тут и другие пятна – населяющие рубку ИскИны. Все они были его друзьями и потому не требовали к себе внимания.

А вот в отдалении, в том месте, где должен был находиться переброшенный неизвестный корабль, присутствовало еще несколько пятен. Одно из них было гораздо крупнее прочих.

Но не этим оно заинтересовало Осетра. Нет, от пятна не исходило никакой угрозы, наоборот, к нему неудержимо влекло, но в одном месте пятно перечеркивала черная полоска ментального блока, а значит, надо было нейтрализовать его действие и попытаться допросить незнакомца. и Осетр не стал ждать – отрастил мгновенно туманные руки и потянулся к черной полоске, пытаясь превратить ее в «жука» и запрятать в туманном кулаке.

Не тут-то было.

От неизвестного, в свою очередь, потянулись в сторону Осетра два туманных щупальца, и стало ясно, что это контратака. Соперник точно так же хотел допросить Осетра, и этого ни в коем случае нельзя было допустить.

Через пару мгновений руки встретились, вцепились друг в друга и явно затеяли силовое единоборство на тему «кто – кого».

Осетр поднатужился, пытаясь преодолеть нарастающее сопротивление.

И тут его выкинуло из туманного мира.

Когда глаза привыкли к наполнившему все вокруг свету, он обнаружил перед собой Железного Генерала.

Всеволода Андреевича Засекина-Сонцева, собственной персоной.

– Ну здравствуй, сынок! – сказал Дед. – Вижу, ты, наконец, отыскал меня.

– Я-а-а-а… – сказал Осетр. – Э-э-э…

Ему понадобилось некоторое время, чтобы справиться с собой. Однако длилось это недолго – цепочка странностей, встречающаяся в твоей жизни, учит человеческую психику быть достаточно устойчивой, чтобы странности не свели тебя с ума.

Осетр огляделся.

Обстановка вокруг оказалась знакомой.

Бывал он тут и не раз.

Номер двенадцать двадцать девять в пансионате «Ласточкино гнездо» на курортной планете Дивноморье. Штаб-квартира Железного тогда еще Полковника.

Помещение, из которого всегда приходила помощь и поддержка в трудную минуту. И откуда исходили порой ложь и дезинформация.

В общем, родной дом.

– Смотрю, ты не слишком удивлен, сынок. И это меня радует. Значит, повзрослел и заматерел. И толк с тебя явно будет.

– Толк будет? Вы о чем… э-э-э… Всеволод Андреевич? Разве я не добился того, чего хотел?

– Иногда приходится добиваться и того, чего не хотел… И не волнуйся о своей невесте. В эту минуту она возвращается в стены родного дома.

Как ни странно, ожидаемой радости эта новость не доставила…

– Да я и не волнуюсь!

– Вот! – сказал Железный Генерал. – Заметь, не я это сказал! А ведь человек бы непременно беспокоился. Как беспокоился и ты. Совсем недавно.