Мария Котикова - Святая Инквизиция

       И один из них - я.

       Я Великий Грешник, которого уже не простит никто. Только Ангел, который отдал свои крылья. Который увидел этот мир и не отшатнулся от него в ужасе. А протянул к нему свои израненные в кровь тонкие руки... в попытке спасти, удержать от рокового шага в пропасть.

       Но - поздно! Меня уже не переделать. Я тот, каким меня создала Инквизиция...

       - Плохо. Я был о вас лучшего мнения, мои слуги!

       Я играю. Не живу и даже не существую. Потому что это все осталось в прошлом. Так же как и сердце мальчишки, который просто хотел сделать этот мир капельку лучше. Но не смог. Оступился и попал в ловушку.

       Стал Инквизитором. Тем, кого когда-то ненавидел и презирал! Клялся, что никогда не станет таким...

       Но никогда не говори никогда...

       И я не сдержал свое слово. Я превратился в Чудовище намного более страшное, чем Полоз, Лилит и Цербер. Те, хотя бы убивали потому, что просто не могли ослушаться моего приказа, а я... потому что хотел этого. Потому что мне надо было убрать с лица этой земли врагов Инквизиции. Сделать ее сильнейшей и могущественнейшей организацией в мире.

       У меня получилось. Вполне. Я могу даже собой гордиться!

       Но мое проклятие не даст мне этого. Ведь я - проклят. Сотни и сотни раз. Всеми теми, кто живет на этой земле и трех других... Теми, кто сумел открыть глаза и оглянуться вокруг. Увидеть все зверства, которые творятся на ней...

       Потому что я грешник. Пусть и увидевший... И почувствовавший правду. Настоящую. Истинную. Ту, которую нельзя рассказать. Ее просто надо знать. Самому...

       Но это не меняет ровным счетом ничего.

       Мне поздно молится и просить о прощении. Потому что руки у меня уже по самые плечи в крови. Невинной.

       И пусть я всего лишь отдавал приказы!

       Это-то и есть самое худшее... Я толкал в пропасть ни в чем не повинных людей... И не людей - тоже.

       - Мы стараемся! Правда... Просто эта девчонка опережает нас на шаг...

       Или это вы позволяете ей делать это! Ведь ты все знаешь... Так же как и Полоз. Вы вполне можете в любой момент выловить ее и привести ко мне. На ее собственную казнь. Другое дело, что вы просто этого не хотите. Потому и дурите меня...

       Так, как умеете.

       Но я понимаю вас. И сам бы я сделал все возможное... Если бы смел.

       Но я - не могу.

       Потому что в этом клубке Инквизиторских интриг я хоть и стою высоко, но все-таки не настолько, чтобы меня можно было не убрать тогда, когда моя политика станет слишком снисходительной и не устраивающей тех, кто стоит в тени и давит на меня. Все завязано и связано настолько тесно, что распутать уже нельзя...

       - Значит - плохо стараетесь.

       В моем кабинете горят свечи. Каждая свеча - совершенный мною грех. Деяние, за которое я буду расплачиваться после смерти...

       Их много. Очень. Столько, что я уже и не считаю. А только зажигаю еще одну, когда приходит время...

       Я ставлю свечи своим деяниям. Жутким. Тем, которые превратили меня в Чудовище. Настоящее.

       А Лилит молчит и отводит глаза. Она не смеет мне врать. Во всяком случае, прямо в глаза. А в спину... пытается. Наступая на горло себе же.

       - Где Полоз?

       Это важно. Очень. Успел или не успел он еще покинуть здание Инквизиции. Можно ли попытаться его выловить...

       Можно ли мне попробовать искупить хотя бы один свой грех...

       Я не знаю молитв. Во всяком случае, настоящих и искренних. А не тех, которые произношу каждый день. Для меня они пусты. И не несут совершенно ничего. Потому что слишком часто я лгал, произнося их...

       Мне поздно каяться!

       Но я могу попытаться исправить хоть что-то! Позволить жертве уйти...

       На моем столе лежит один билет до Венеры, документы на маленький дом и кредитка, позволяющая своему обладателю безбедно жить до конца своих дней...

       Я хотел уехать. Отдохнуть. Но теперь не скоро представится мне такой шанс. Впрочем - пусть. Так даже лучше.

       А все-таки стоит попытаться...

       - В своих комнатах. Собирается на охоту.

       Охота... Так вы называете то, что делаете. Это преследование жертв, которые ни в чем не были виноваты...

       Только в том, что не захотели стать как все! Склонить голову перед Инквизицией! Признать ее сильнейшей и могущественнейшей!

       И я сам, своими собственными руками подписывал им приговор. Заносил над их головами топор. Подносил зажженный факел к их посмертному костру...

       Господи, чем я стал?!! Во что - превратился?!!! И есть ли у меня шанс исправить содеянное мною?!!!

       Небеса молчаливы. Так же как и Бог. Им нет дела до нас. Ведь мы все - Великие грешники. Вед мы не заслужили прощения и чудес...

       Но эту девочку действительно стоит спасти! Потому что такой талант должен жить... Потому что ради нее меня предаст собственный не способный на предательство слуга. И я позволю ему это. А еще лучше - прикажу.

       И эта охота обернется провалом. Полным и бесповоротным. Потому что я приму в нем участие. Самое активное...

       Но что делать, коли сам я в открытую действовать не могу? Только дать указания, о которых будут знать лишь несколько человек... Я, Полоз да Лилит. Еще, может, Цербер... И Ольга.

       В своих руках я совершенно бездумно верчу ручку... Милый и ненавязчивый предмет роскоши. Так же, как и лежащая на столе бумага, которая послужит сигналом к исполнению моих планов...

       Два письма. Коротких. Всего в пару строчек. Но большего и не надо. Не в этот раз.

       Потому что для моего покаяния большего и не нужно...

       Ей. Этому Ангелу по ошибке рожденному на земле. Среди простых смертных, где ему не место. Совсем.

       Потому что Ангелы должны жить на небесах. Рядом с Ним...

       - Лилит, это отдашь Полозу. В них - приказ. Из него он все поймет. Иди.

       Выходит из моего кабинета на негнущихся ногах... Потому что думает, что это приговор. Для ее маленькой художницы, которая подарила ей маленькое чудо - надежду на то, что и у нее есть шанс на спасение и искупление.

       Так же, как и у всех...

       Даже у... меня.

       Хотя это-то уж конечно - чушь! Ведь мне нет прощения. Потому что искупить совершенное мною - невозможно.

       Но Ольга будет жить. Таков мой приказ. Таково мое желание.

       Она сменит имя. Начнет новую и совершенно другую жизнь. Может замуж выйдет, а может - нет. Это уж ее дело. Но одно я знаю точно - ее картины с различным промежутком во времени будут находить. И обсуждать. И прятать от моего грозного взора. Потому что все они в большей или меньшей степени будут шедеврами. Как детские рисунки...