Сергей Чекмаев - Война 2033. Пепел обетованный.

— Я здесь! Что случилось? Ты не ранен?

— Все в порядке. Спасибо тебе за помощь. Надеюсь, чтобы поставить барьеры, ты и не подумала подобраться поближе? И подставиться под пули?

Еще один выстрел. Новая пляска оранжевых волн. Сколько он еще выдержит? Два попадания? Пять? Десять? Надеюсь, у парня патроны не казенные.

— Конечно, нет! Я помню, что ты сказал.

— Хорошо, Кир. Не высовывайся.

Пулемет заждался целей. Я поднял ствол, противник с «громом» снова выстрелил. Барьер заискрился (свечение чуть поблекло, или мне показалось?), но я уже приметил на склоне одного из терриконов облачко пыли от дульного тормоза.

М60 зашелся длинной очередью. Я снова бил с рук, почти не целясь, лишь бы исловец не поднимал головы. Пока пули мололи щебень, я под прикрытием барьеров отступал к месту, где пряталась Кира. Пулемет жадно заглатывал ленту, отфыркиваясь, плевал огнем.

Дважды в меня стреляли с другого конца прохода, наугад. Преследователи подтягивались на грохот пальбы. Еще немного — и Исла перекроет нам все пути к отступлению.

Тогда я их удивлю.

— Андрей! Я могу… — рация зашипела помехами,　— …вить еще барьеры. Надо?

— Позже. Когда скажу «давай».

Я посмотрел в КПК — радар определил уже шесть целей. Значит, враги совсем рядом.

Очередь лазерных трасс снесла наконец переливчатый оранжевый столб. Сразу же вокруг меня защелкали пули.

В узкий проход между отвалами, прикрывая друг друга огнем, выбежали двое. Судя по значкам — корсар и ученик. Напарники, наверное: с ними так просто не справиться, наверняка давно сработались. В Исле такие штуки практикуются; надо, например, молодому волку пять полицейских шевронов нарезать — он и идет с подношением к опытному головорезу. Помоги, мол, копов настрелять, а я потом год у тебя шестеркой отработаю.

Я расстрелял в них последние сантиметры ленты, даже, по-моему, попал разок в старшего, но без последствий. Бронекомплект пулю сдержал. В ответ молодой попытался достать меня лучом, и тоже безуспешно. Далековато для прицельной стрельбы.

Пулемет замолчал, и я отбросил его в сторону.

— Давай!!　— крикнул я в рацию.　— За спиной!

И, пригнувшись, рванул назад.

Исловцы открыли бешеный огонь. Долю мгновения я думал, что мне каюк — пылевые фонтанчики затанцевали справа и слева.

И разом исчезли. Остались лишь грохот выстрелов и почти неслышные глухие «чмок-п-шшш» за спиной. Новый барьер надежно прикрыл меня.

— Молодец!

В три прыжка я проскочил расстояние до здоровенной кучи строительного мусора. Укрылся за перекрестьем шахтных крепей.

Еще две перебежки, и я на месте. Успеть бы, пока враги разбираются с барьерами.

И корсарский снайпер с «громом» как-то подозрительно притих.

Стоило мне появиться в зоне огня, как разом грохнуло несколько стволов. Не три, а все шесть — по звуку я распознал еще СВД и довоенную версию баррета — M82А1. Почти все пули увязли в защитном поле. Еще один такой залп, понял я, и оно спадет.

— Кира! Ставь еще!

И все же она не успела.

Пока соклановцы расстреливали барьер, исловский пулеметчик пробрался на гребень. Вкопал поглубже опоры станка, нацелил миниган и нажал спусковой рычаг. Шестистволка замолотила с бешеной скоростью, дробя в пыль камни, балки, шпалы и гнилые бетонные перекрытия за моей спиной. Грохот и визг пуль заглушил шипение выкошенных барьеров. С одной очереди миниган снес сразу три, а заодно и еще один, только что поставленный Кирой.

Я почти добрался до спасительной выемки — подмытого сточными водами склона. Почти. В полуметре от укрытия меня таки достало. Сила удара швырнула вперед, протащила по земле и впечатала в стену отвала. От болевого шока я едва не потерял сознание.

— Андрей!!!

— Все в порядке,　— прохрипел я.　— Почти не задело.

Правая рука онемела, левой я с трудом дотянулся до пораженного места. Пуля шла на излете — «сталкер»-комплект принял ее на себя. Правда, бронепластины вдавились внутрь, одна треснула, и, похоже, осколки вонзились под кожу. Пальцы то и дело нащупывали липкое и влажное, но пулю я так и не нашел, значит, и правда не пробило.

Повезло.

— Кира, ставь еще два барьера. Сможешь?

— Да… А тебя не ранили?

— Ранили, но не сильно. Ерунда.

— Как это ерунда?!

— Кира, не спорь! Слушай меня. Нужны два барьера перед моим укрытием. Ставь — и сразу уходи назад. Не показывайся и не торчи на одном месте. Я прикрою.

— Но твоя ра…

— КИРА!! Делай!

С колена я выцелил пулеметчика. В оранжевой свистопляске напрочь снесенных и простреленных барьеров он меня потерял. Новые столбы отвлекли его внимание, миниган снова бешено завертелся, снося и эти препятствия.

Я поймал забрало шлема в перекрестье оптики. Руки дрожали от боли, пришлось несколько раз вдохнуть-выдохнуть, отключится от пульсирующей в такт ударам сердца раны на спине.

Исловец снял палец с тангеты, переводя прицел. Приподнял голову.

Приклад СВД ударил меня в плечо, отозвавшись страшной болью под лопаткой. Я успел заметить, как брызнуло осколками защитное стекло, как кровь толчком выплеснулась сквозь рваную дыру.

Не медля ни секунды, перехватил винтовку здоровой рукой и под прикрытием оставшихся барьеров рванул за Кирой.

Упал в то место, где она только что пряталась, дважды выстрелил по врагам. Не прицельно, просто, чтоб задержать.

До главного входа в рабочие штреки оставалось метров тридцать.

— Кира, видишь ворота?

— Открытые?

— Да. Это вход в шахту. Беги туда.

— А ты?

«Твою мать!»

— БЕГОМ! Я следом.

Снова началась стрельба. Я вжался в землю, не обращая внимания на боль в спине. При каждом резком движении осколки пластин все сильнее резали мне кожу.

КПК показывал уже два десятка целей. Они больше ничего не писали мне в приват. Лишь однажды пришло короткое сообщение:

«Ты мертвец».

Я знаю. Но и ваших с собой прихвачу, сколько смогу.

В прицеле замелькали тени. Я выстрелил несколько раз, не попал, получил в ответ нехилый залп из дюжины стволов.

И все же я снял еще одного — слишком самоуверенно бросился он через простреливаемый участок. Наверное, понадеялся на скорость и на то, что огонь сокланеров крепко прижал меня к земле.

Три выстрела подряд — и он упал навзничь, словно споткнувшись на бегу. Ноги елозят по каменной пыли, дергаются, пока вместе с кровью вытекает жизнь.

— Я добежала! Что дальше?

Молиться, хотел ответить я.

Сказать, чтобы уходила вглубь? А самому — прикрывать до последнего… Все равно под таким огнем я до входа не добегу. Нет, не поверит. Еще и спасать примчится.