Вячеслав Шалыгин - Провокатор

— Пошел ты! — зло щурясь, прошипела Вика. — Я тебе не Марта! Козу свою Мартой называй, козел драный! И маску надевать я не буду! Положить на ваши правила!

— А есть что положить? — неожиданно спросил кто-то за спиной у Воронцова.

Бойцы, как по команде, развернулись кругом и вскинули оружие. Незаметно подкравшийся к лобному месту человек медленно поднял руки и осуждающе качнул головой.

— Дети вы еще. — Он снисходительно хмыкнул и, не мигая, уставился на Воронцова. — Давай, Ворон, командуй, пока они не пальнули с перепугу.

— Опустить оружие, — приказал Воронцов. — Здравия желаю, товарищ Дед.

В его голосе слышались нотки недовольства. Тем не менее дальше он повел себя так, будто заранее знал, что в нужный момент на сцене появится седьмой и что им будет конкретно этот дядька средних габаритов, неопределенного возраста, со слабо запоминающейся внешностью и с абсолютно невыразительным голосом. То есть «товарищ Дед».

Ворон перехватил автомат за цевье и протянул незнакомцу руку.

— Привет. — Дед пожал руку командиру и кивнул бойцам. — Продолжайте.

— Наладил? — Воронцов строго взглянул на Бориса.

— Все пучком! — Боря снова взял наизготовку видеокамеру.

— Хорошо устроился, — вдруг сказал Дед. — Все, значит, стреляют, а ты снимаешь?

— А чего, есть другие предложения? — Боря нагло вытаращился на незнакомца. — Снимайте сами, если так.

— Нет, снимай ты. Остальные тоже расслабьтесь. — Дед перевел взгляд на Вику и ткнул в ее сторону указательным пальцем. — Вот она будет стрелять. Одна.

— В смысле? — встрепенулся Воронцов. — Погодите, товарищ полковник, что это вы тут командуете? Это моя операция! И подчиняюсь я временно только приказам трибунала.

— Операция твоя. — Дед кивнул, не отводя при этом взгляда от Вики. — Подчиняйся, кому положено, не возражаю. А стрелять будет она.

Девушка все еще шла пятнами, но уже не такими контрастными, и смотрела не на ребят или загадочного Деда, даже не на Фила, а в небо. В серое пасмурное небо, с которого, казалось, вот-вот посыплется мелкий, злобно-колючий снег. В принципе, Фил догадывался, почему она смотрит вверх. Так она себя успокаивала, когда требовалось срочно прекратить злиться. Если при этом еще и глубоко дышать, помогает, Фил знал по себе. Бывало, они делали так на пару. И бывало, не раз. Сложные характеры, ничего не попишешь. Не расставаться же из-за этого. И подолгу дуться друг на друга — тоже не вариант. А так: вышли на балкон, «продышались», глядя на небо, потом извинились, закрепили мир ураганным сексом (однажды прямо на балконе), и все, полное взаимопонимание до следующей ссоры. Всегда срабатывало.

Почти всегда, если учитывать последний раз, когда Вика узнала, что Фил натворил. После такого облома ни о каком примирении не могло быть и речи.

В общем, сейчас Вика старалась успокоиться, и делала она это явно по молчаливому приказу Деда. Филу стало даже любопытно. Получалось, что Вика и Воронцов знают этого человека, причем в иерархии Сопротивления он стоит довольно высоко. Но почему тогда с ним не знаком Филипп? Ведь он-то был вхож на самый верх, не в пример Ворону и Марте!

Фил прокрутил в памяти все, что смог, но не припомнил даже упоминаний о боевом товарище по кличке «Дед». Среди политических лидеров Сопротивления таких странных кадров тоже вроде бы не было. Может, это был кто-то из отряда экономической поддержки? Но тогда какого черта он забыл здесь, в лесу, на месте будущей казни предателя, да еще перед камерами. Зачем ему светиться?

Опять же — поведение Вики. Так резко осадить вспыльчивую красотку не мог даже сам Филипп в лучшие годы их совместной жизни. А уж заставить ее сделать что-то против воли… Грин, например, не мог вообще никогда. Это было нереально. Хотя, возможно, дело в том, что он и не пытался. В любом случае, этот Дед просто посмотрел ей в глаза, и пламя будущего скандала угасло, едва занявшись.

— Нет, Дед, не пройдет этот финт, она не станет стрелять одна. — Упрямый Воронцов помотал головой и обернулся к девушке. — Так, Вика?

— Стану, — ледяным голосом неожиданно заявила Вика. — Могу вообще голыми руками задушить!

Фил поежился. Рухнули все надежды на остатки светлых чувств, скрытые у Вики глубоко в душе. Во взгляде бывшей девушки действительно была отрешенность, но не от происходящего, а от бывшего парня. Никакой маскировки, все как есть, взаправду, только холод и равнодушие. Осознавать это было больно.

— Вот и договорились, — почти ласково сказал Дед.

Вика восприняла его фразу как команду к действию. Она без колебаний выдернула из кобуры пистолет, загнала патрон в ствол и вскинула руку, целясь Филу в сердце. Дед едва успел схватить Вику за запястье.

— Нет, не так, — он снова заглянул девушке в глаза и едва заметно вскинул брови. — Мы знаем, что ты преданный боец. Не нужно ничего доказывать.

— Вот именно, — едва слышно прошептала Вика, — преданный… этим… ничтожеством!

— Мы все им преданы, но должна быть казнь, а не расправа! Понимаешь? Вот и умница. И еще… — Дед вынул из кармана куртки свой «ПМ» и протянул Вике, — возьми этот.

— Чем он лучше моего? — Вика подбросила на ладони в точности такое же оружие.

— Пули в моем специальные, — охотно произнес Дед.

— Серебряные, что ли? — хмыкнул за спиной у него Учитель.

— Считай, что так. — Дед обернулся и одарил лейтенанта лучезарной улыбкой. Правда, «лучи» были явно в рентгеновском спектре. Пять минут в «свете» такой улыбки, и ты труп. Дед снова обернулся к Вике: — Бери, голуба, это приказ.

Вика пожала плечами и взяла предложенное оружие…

…Воронцов и Учитель переглянулись. Во взгляде лейтенанта застыл немой вопрос: «Что делать?» Майор почти незаметно качнул головой: «Не знаю». План заговорщиков явно трещал по швам, но причиной тому было не противодействие загадочного шпиона, а незнание заговорщиками особистских хитростей. Оставалась последняя надежда, на Вику…

…Дед кивком и парой жестов приказал бойцам взять Фила под руки и поставить его перед ямой на колени. Лицом к могиле.

Грин не сопротивлялся и не корчил из себя героя. Принимать смерть, стоя к расстрельной команде лицом, удел тех, чье имя останется в памяти потомков светлым. А негодяям полагается умирать от пули в затылок или корчиться на виселице. Но ролик со сценой повешения замодерируют сразу, теперь админами на всех порталах трудятся роботы чужаков, они быстро соображают, а вот стрельба может и прокатить, мало ли постановочного хлама и военной хроники плавает в сети? Разок точно прокатит и на «тюбике», и на «репортере». А что хотя бы раз попало в сеть, уже не вычистить ничем и никому. Даже кошатники не вычистят, со всеми их виртуальными суперкомпьютерами и нереальными программами, от одного упоминания о которых лучшие хакеры планеты начинают рыдать, как дети.