Евгений Связов - Торговец по найму

Шаг этот сделал Киянкин. Он стал первым, к кому, как к капеллану, обратились с другой стороны шлюза. По просмотру логов переписки я понял, что как капеллан – как только капеллан – он общался только первые шесть минут. Затем он перестроился и ринулся в тонко построенный флирт, растянувшийся на пять часов непрерывного общения.

Результатом этого общения стал двухчасовой запой для одного и, как высказалась старший сержант Мирослава Шанежская, «возрождённое понимание и осознание того, что значит быть женщиной и понимание того, зачем нужно общение с мужчиной» – для другой.

Через три – всего три – дня, капелланы практически не вылезали из сети, предоставляя «сеансы учебного общения с человеком противоположного пола». И после тренировочного сеанса девчонки выходили на общение уже не с желанием поругаться и доказать себе, что от мужиков ничего хорошего ждать не приходится.

Лично мне пришлось особенно трудно, поскольку на меня – и только на меня, упала задача реабилитировать самих капелланов, то и дело врывающихся ко мне с бешенством во взгляде и с пеной у рта. Так что приподняв голову, я почти сразу же сунул её обратно в работу. На „Саде" с этим было проще – старые мудрые женщины, объединившись в кружок, поддерживали друг друга.

Довольно быстро по обе стороны шлюза образовались два отсека с барами и отдельными комнатами, в которых люди, наобщавшись по сети, рисковали встретиться лично.

Через неделю, собрав совет капелланов, я отдельным семинаром изложил отличия между неудержимым стремлением трахаться и тем, что в брошюрах обозначалось „резонансное сопряжение базовых структур личности". Донёс с чётким объяснением того, что импульс к противоположному полу, будучи долго задавленным, в первое время стремительно развертывается, проходя в обратной последовательности, в том числе – стадию „ну хоть с кем-нибудь". И что блокировать его – занятие вредное. А для иссякания оного следует, наоборот, активнейше ему способствовать и поддерживать. Например, интересуясь у лиц, пустившихся во все тяжкие, как оно, и с должной заботой объясняя им, какие они молодцы.

Ещё через неделю пришлось выложить это объяснение в сеть, и на капелланов навалился второй тур работы – реабилитация тех, в ком сексуальный импульс был задавлен слишком сильно. Настолько сильно, что они пытались останавливать не только себя, но и окружающих. К счастью, тех, кто ушёл в глухую оборону, не нашлось. После выкладки объяснения, мужики, у которых проблемы сводились не столько к задавленности, сколько к сублимации на изобретательство, поголовно потянулись к леди-капелланам. Несколько особо рьяных сексоненавистниц нашли в себе силы молчать. Впоследствии они состыковались с такими же платониками.

Первая пара категорически настояла на том, чтобы их венчал я.

Церемонии разрабатывать пришлось на скорую руку, но получилось вполне неплохо.

Куда больше церемонии меня взволновал вопрос выделения жилого помещения для молодых. И ещё командование всех трёх экипажей взволновал вопрос поддержания боевой готовности, поскольку, несмотря на активно идущий процесс знакомства, боевые дежурства и плановые работы никто не отменял, особенно на борту „Дикого Сада".

Совет капелланов, обмозговав проблему, вынес гениальное решение, которое значительно укрепило общение в нарождающихся парах. Пришлюзовые области расширили, ввели пропуска на перемещения супругов по бортам обоих кораблей – и на этом на некоторое время остановились. По крайней мере, до появления плодов нашей деятельности.

О том, что значило „знать, что в любой момент можешь встретиться с ним (ней), мысленно быть рядом и при этом не пресыщать и не пресыщаться постоянным физическим присутствием", супруги рассказывали разное, сходясь в том, что так – лучше.

В общем, первая проблема была легкой, хотя и сложной.

Вторая была трудной-простой.

Не уверен, что мне стоит заносить её в записи, но поскольку на меня выпала роль духовного лидера нашего отряда, избежать освещения этого вопроса так или иначе не получится. Поэтому я лучше изложу его сам».

Загривенко поднял голову от стереоэкрана и посмотрел на вошедших.

Киянкин, пройдя три шага от порога, замер в трёх шагах от стола. Кап-два Солонов и инженер первого класса Кочур остались стоять у порога.

Загривенко вопросительно уставился на трёх секретарей совета капелланов.

– Капитан сверхтяжёлого инженерного крейсера «Русь» мастер-инженер Загривенко! – рявкнул Киянкин. На лице Загривенко отразилось лёгкое изумление. Рука, скрытая столом, медленно поползла к чехлу с бластером.

– От лица совета капелланов объявляю вам архистрожайщий выговор с занесением в личное дело! – выпалил Киянкин.

Загривенко медленно осмотрел три мрачных и серьёзных лица и, не убирая руку от кобуры, тихо прорычал, вспышкой бешенства прогоняя усталость:

– Если это шутка, господа, то вы упустили подготовительную работу, чтобы я мог над ней посмеяться, и…

– В соответствии с директивой номер 1 пункт 3.18 совета капелланов эскадры, – перебил его Киянкин, – «любой член экипажа, в течение трёх суток не посещавший собственную страницу на сайте знакомств, подлежит дисциплинарному взысканию, тяжесть которого определяется капелланом провинившегося в зависимости от уважительности причин, приведших к нарушению данного пункта», – отбарабанил Киянкин.

Он сделал мрачную паузу, выжидая, пока до командира дойдёт смысл сказанного. Потом его лицо сменило выражение с казённого на человеческое.

– Командир, – задушевно протянул Киянкин, – ну чес-слово, не дело это. Мало того, что треть – треть – девчонок скинули тебе мессагу, а ты уже пять дней не нашёл времени даже на то, чтобы их послать. Так у нас троих уже сто два послания от капелланов о единственном нарушителе, который злостно валит тёток в ощущение игнора.

– И это притом, шеф, ~ пробасил Кочур, переминая сто сорок кило с ноги на ногу, – что теоретически, за роль бога тебе браться рано, а вот образцово-показательной семьи от тебя ждут все экипажи. Потому что теория теорией, но пока не будет показательной практики – ничего не будет. В общем, очень много народу ждёт команды «делай, как я».

Загривенко по очереди посмотрел на троих капелланов, вынудив каждого опустить взгляд в пол. Откинувшись в кресле, он сложил руки на груди и насмешливо спросил:

– И что, перебор полутора тысячи тридцати семи и трёх в периоде кандидаток уже позволил найти подходящую кандидатуру?

Сквозь маску насмешки просочились несколько капель яростного бешенства. Этих капель хватило, чтобы Солонов, Кочур и Киянкин вздрогнули и подняли взгляд. Во взгляде Загривенко насмешки не было. Бешенство, пылавшее за глазами Загривенко, жадно потянулось к разумам, чтобы сожрать их. Трое спешно отвели взгляды.