Андрей Мансуров - Три сказки о Городе Теней, и одна – о прекрасной принцессе

– Анвар! Отец велел тебе на память кое-что передать. Он сказал, что ты поймёшь! – и передаёт ему две золотые монеты…

Вспомнил тогда снова Анвар – и хитринку в глазах отрубленной головы драконьей, и загадочную ухмылку слишком уж много знающего караванбаши, и…

Понял он всё.

Приказал тут Анвар подбежавшим с поспешанием стражникам позаботиться о коне, сам же, с Пэри его мечты на руках, пошёл прямо к отцу в тронный зал.

Отец, увидев, что сын не с пустыми руками, тут же отослал весь почтенный Диван по домам – это-то дело поважней всех остальных!

Сын – с добытой невестой!

– Здравствуй отец! Позволь представить тебе любимую избранницу мою!

– Здравствуй, сын! Приветствую и тебя, о незнакомка, избранница моего сына.

Анвар вдруг почувствовал, как зашевелилась Камилла на его руках, понял чего она хочет, и опустил её на пол.

Отвесила тут его невеста отцу его низкий поклон, и говорит, а голос – словно ручейки журчат, или пташки по весне поют:

– Здравствуйте, о мудрый падишах Иброхимбек! Я, Камилла, невеста вашего сына, хочу поблагодарить вас за то, что воспитали столь замечательного мужчину, и умного, и терпеливого, и… Красивого! Силой своей любви и разума сумевшего понравиться моему отцу, повелителю пустыни Каракорум, могучему Борбассу, который шлёт вам через меня, о падишах Иброхимбек, свой привет, и выражает восхищение и почтение!

– Благодарю тебя за приветливые слова, о достойнейшая дочь своего отца. Поднимись же с колен… Дай заключу тебя в объятья… – Падишах дважды чуть прижал молодую к своей могучей груди. Затем чуть отстранился, улыбнулся. Глянул хитро сощуренным глазом на сына:

– А повезло тебе, безрассудный мальчишка! Твоя хоть ходит… А мне мою Мафтуну так и приходилось на руках носить, пока хвост не превратился в ноги!

– Папа?!.. – только и смог вымолвить поражённый Анвар.

– Да, я знаю, что я – папа. Уже двадцать лет как. – Иброхимбек весело рассмеялся, да развернул принцессу к сыну, – Иди же, иди дочь моя, в объятия своего избранника! У вас теперь будет множество забот!

А уж организовать вам самую пышную в мире свадьбу – моя забота!

Свадьба и правда, была такая, что не упомнят ни жители Столицы, ни падишахи-соседи, которых пригласили, конечно, всех.

И повесил Анвар одну золотую монету, возвращённую тестем, на шёлковом шнурке себе на грудь – рядом с ладанкой, которую дала ему в детстве мать. А вторую – приготовил, чтоб подарить первенцу их с Камиллой.

И появились через положенное время у падишаха Иброхимбека внуки и внучки, в которых он души не чаял, и баловал всячески. И передал он в руки Анвара с облегчением – годы, всё-таки! – нелёгкое дело управления Государством и Столицей, а сам с любимой женой удалился в малый дворец в соседнем городе…

И когда первенец Анвара, мирно и мудро правившего все эти годы своей страной, пришёл к отцу своему рассказать, что влюбился в Пери воздуха, не пытался Анвар чадо своё вразумить – а только хитро себе в седые теперь усы, ухмылялся!..

3. Конан и Город Теней.

(Отрывок из романа «Конан и Волшебник с Севера»)

Проснувшись, Конан сладко потянулся.

Впрочем, не совсем сладко: рука тут же откликнулась несильной ноющей болью. Ничего – главное, двигалась она уже нормально, и чувствительность в пальцы вернулась.

Сев, варвар осмотрелся, затем встал и на ноги.

Нет, никто и ничто не нарушало унылый однообразный пейзаж: пустыня и барханы с чахлыми кустиками солянки и полузасохшей верблюжьей колючки, да кое-где иссохшие на солнце скелеты кустов повыше – не то саксаула, не то карагача. Куда ни кинь взор – навевает только скуку да тоску. Хотя вон туда – назад! – пути уж точно нет. Да он и не собирался. И не только из-за гигантских муравьёв. Нет, идти предстоит только вперёд.

И, судя по всему, ещё долго.

Снова перевязав руку, он позавтракал вяленным мясом и сухофруктами, запив их скупыми глотками воды. Пусть безвкусно, зато питательно – на то и мясо…

Взглянув вперёд, киммериец почесал в затылке. Не похоже, что кажущаяся отсюда безбрежной, словно жёлто-оранжевый океан, пустыня, скоро кончится. Но дней на десять – если расходовать экономно! – воды должно хватить.

Такая дорога не слишком Конану нравилась, так как с тяготами быта и передвижения в пустыне он был знаком отнюдь не понаслышке. Для возвращения хорошо бы подыскать другой путь. Вот только какой?..

Он действительно никогда раньше не забирался так далеко на северо-восток этого гигантского континента. Да и никто, насколько он знал, не забирался. Те немногие, кто отважился хоть немного продвинуться по этому пути, которым сам киммериец идёт уже три недели, рассказывали (Ну, те, кому удалось выжить!) очень… противоречивые вещи.

Дескать, народы этих мест собрали свои вещи, и – улетели. На небеса. А на свои старые земли наложили заклятье. Чтобы, значит, никто не селился, пока они не вернутся обратно – обновлёнными и сильными.

Этого Конан не понимал.

Хотя и про Лес и Пустыню за ним и существовали легенды в странах Гипербореи. Отнюдь не вселявшие оптимизма.

Но лес он уже прошёл. Пустыня же – вот она. И скоро выяснится, живёт ли здесь действительно беспощадный и невидимый Гажжет, от которого остаются только следы гигантских лап на песке. (Да и те почти мгновенно слизывает с поверхности неутомимый ветер.) Бесплотный и якобы неуязвимый враг, которого воочию никто не видел. А если кто и видел – рассказать уже не мог. Зато высохшую кожу его жертв, словно высосанных изнутри, кое-кому находить приходилось…

Про птицу Сиорнис, что в размахе крыльев достигает ста футов, и может говорить по человечески, Конан слыхал неоднократно. Её-то кое-кто видел. Ну, тот, кто успел спрятаться… И почему это ей так нравится откусывать людям руки и ноги? Загадка. Правда, хорошо бы, чтобы не на его долю выпало её разрешение.

Надо отдать варвару должное – несмотря на то, что ему встречалось много монстров, и почти сказочных существ, в тигро-змея он не верил. Как и в женщину-скорпионшу. Хотя, может, об этих созданиях лучше спросить у тех, кто, сам не зная, женат на таких?..

Оставался, правда, ещё Город Теней.

Возникающий, по слухам, перед понравившимся путником, маня соблазнами… Причём, для каждого – своими.

Однако Конан надеялся, что у него на пути он не возникнет. Некогда ему всякими загадками развлекаться, да соблазнами баловаться – дело надо делать.

Варвар быстро свернул лагерь.

Ночью, по его прикидкам, с учётом обязательного запутывания и заметания следов, он успел уйти от муравейника всего мили на четыре по прямой – уж больно устал.

Сыграло ли свою роль заметание следов, или ветер и песок сами стёрли его след и запах, или муравьям, и правда, стало не до него, но никакой погони не было. Уже одной проблемой меньше. Хотя глупо было опасаться, что маленькие – или правильней сказать, большенькие! – твари настолько похожи на людей, что сообразят, кто нанёс им столь страшный ущерб, и захотят за это поквитаться!