Василий Головачев - Пропуск в будущее

«Что вы здесь делаете, коллега?» – осведомился Оллер-Бат, применивший камуфляж-накидку, в которой он выглядел для окружающих как убеленный сединами старик.

Скорее всего он прибыл в Елизарово за мгновение до появления Ста-Пана.

«А вы что здесь делаете, коллега?» – мысленно ответил вопросом на вопрос Ста-Пан.

«Я выполняю поручение фундатора».

«Я тоже».

«Насколько мне известно, вы должны были сбросить в хроник вариант с потенциально опасным накоплением искажений реальности. Однако промедлили, и фундатор перепоручил это дело мне».

«В таком случае позвольте узнать, почему вы забрались в этот забракованный хроник?»

«Вы что-то имеете против?»

Ста-Пан в очередной раз подавил вспышку раздражения.

«Если я имею возможность отвлечься от дел, то вы – нет».

«Я и не отвлекаюсь. В задание входит ликвидация абсолютно всех возможных состояний ареала, опасных для стабильности Регулюма».

«Чем же опасен этот виртуал?»

«Я не обязан отчитываться перед вами, коллега, но я отвечу: реализация потенций данного виртуала ведёт к усилению одного из земных Равновесий. Его сброс необходим для компенсации воздействия на Регулюм упомянутого Равновесия».

«Я проанализировал историю квистора и не нашёл никаких опасных отклонений».

«Сообщите это фундатору. И не мешайте мне».

«А что случится, если помешаю?»

За спиной Оллер-Бата проявились из воздуха, уплотняясь, зыбкие тени, превратились в чёрные горбатые фигуры, напоминающие киберсолдат. Это были упыри, или устранители препятствий, предназначенные для устранения локальных временных узлов, а также для ликвидации любых живых и неживых объектов в авральных ситуациях. То ли их послал фундатор, то ли Оллер-Бат предусмотрел появление препятствия в виде коллеги.

Конечно, Ста-Пан легко справился бы с любым из упырей, но их было семеро, полная монада зачистки, да и сам Оллер-Бат слабаком не был, поэтому на конфликт идти было нельзя.

Поскольку действие происходило днём посреди села, его жители, идущие по улице по своим делам, начали останавливаться, оторопело рассматривая «пришельцев из других времён». Однако ни группа Оллер-Бата, ни Ста-Пан не обратили на это никакого внимания. Устранялось воздействие на сознание людей легко: стоило комбе с его отрядом поддержки уйти в прошлое на пару минут, изменить намерение – не выходить в данной точке континуума, и весь вариант реальности становился иллюзорным, виртуальным, «сном» Вселенной. Словно его и не было на самом деле. Помнили бы о встрече в Елизарове только сами комиссары.

«Надо же, вы подключили к этому делу даже службу кризисного реагирования, коллега. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть и получить понижение по службе».

«Извольте удалиться из зоны сноса, коллега, – сухо сказал Оллер-Бат. – Вас ждёт фундатор».

«Подождёт, – с иронией поклонился Ста-Пан. – Я успею. Не перетрудитесь, коллега. Прежде чем выполнять поручения начальства, иногда полезно задуматься, что за этим последует. Советую…»

Один из упырей вдруг выстрелил из «длиннера».

Неяркая голубая стрела разряда вонзилась в грудь Ста-Пана, разбежалась по его невидимой защитной «кольчуге» сеточкой молний.

Ста-Пан мог бы ответить гораздо более эффективно, но не стал этого делать. Просто ушёл в тхабс-линию, возвращаясь на Марс, к резиденции фундатора.

«Ты отступил», – укоризненно покачала пальцем совесть.

«Не хватало ещё затеять драку с коллегой», – нахмурился комиссар.

«Тебе никогда не хватало настойчивости. И смелости».

«Я не трус!»

«И всё же ты отступил».

Ста-Пан остановился перед красивыми резными воротами в резиденцию.

«Я опоздал. Оллер-Бат начал сброс виртуала».

«Чтобы ликвидировать отставание, иногда стоит всего лишь изменить направление».

«Это ты о чём?»

«Не о чём, а о ком».

Ста-Пан подумал о своём «брате-предке», который должен был «угаснуть» в хронике вместе со всем пластом реальности. Что, если предупредить его? Дать выход в Регулюм? Может быть, спасётся? Он же потенциальный абсолютник.

«Ну, ты совсем дурак! – возмутился внутренний голос, вечный оппонент совести. – Тебя ликвидируют вместе с виртуалом! Фундатор уже понял, что ты колеблешься, не надёжен, и принял меры».

«А, чёрт с ним! – махнул рукой Ста-Пан. – Нельзя же всё время идти на поводу у обстоятельств. Я не инструмент в руках фундатора, я ещё и человек».

Ворота в резиденцию главы СТАБСа начали медленно открываться.

Но комбы Ста-Пана перед ними уже не было…

Утро началось с дождика, мелкого и тёплого. Но к восьми часам дождик кончился, туча ушла за горизонт, ограниченный многоэтажными громадами жилых башен, и в небе проглянуло солнышко, аккурат меж двумя башнями над зданиями пониже.

Свистя на поворотах, промчался короткий, в три вагончика, монорельсовый поезд. Однако не ушёл далеко. Точно напротив старой Останкинской телебашни ахнул взрыв под опорой монорельсовой дороги, и в небо ввинтился тугой, огненно-рыжий, с белым просверком смерч огня и дыма.

Одно мгновение обомлевшие прохожие по обе стороны улицы смотрели на этот смерч, замедляя шаг, потом закричали, побежали врассыпную.

Начали останавливаться, кое-где сталкиваясь, автомашины.

Но мало кто из свидетелей взрыва бросился к виадуку монорельса, большинство, втягивая голову в плечи, торопливо проследовало мимо. Всем было ясно, что это теракт, ставший привычным в последнее время даже в Москве.

Ста-Пан угрюмо оглянулся, задерживая переход из одной точки пространства в другую. Помочь пострадавшим он уже не мог, а рассчитать изменение реальности, способное упредить теракт, его никто не уполномочивал. Подобными делами должны были заниматься земные Равновесия. Хотя они, похоже, не справлялись с корректировкой процессов плывуна третьей степени, в который превратился земной Регулюм после появления на Земле Терсиса – глобальной террористической системы. С ней не могли справиться спецслужбы ни одной из стран мира, в том числе – России. Но СТАБС, насколько знал Ста-Пан, это состояние социума устраивало, иначе он не поддерживал бы течение хрономейнстрима в этом направлении. Интересно, почему?

Ста-Пан задумался. Но время не ждало, и он заторопился по своим делам.

В течение последних двадцати четырёх часов он исколесил весь Регулюм, побывал на Меркурии, Уране и Плутоне, изучил всю метаисторию Равновесий, от первых плутонианских до земных, принявших эстафету у фаэтонцев, посетил бифуркационные узлы мировой истории, где радикально менялась реальность, сшивалась пространственная ткань Регулюма, и, наконец, понял замысел фундатора.