Марго Генер - Ворг. Успеть до полуночи

Судорожно загребая руками и ногами, я помчался вверх. Из‑под меня полетели выдранные куски горы. Чем сильнее цеплялся, чем больше казалось, что она живая, а мягкие склоны – ее тело.

Сзади загудело, как от шаровой молнии. Я на бегу оглянулся.

Ильва несется на меня по воздуху с горящими глазами, руки расставлены, волосы растопырились, как у сенной девки. Рот скривлен в злобном оскале. Теперь даже при всем желании красивой не назовешь. Безумной, хищной, алчной, но только не красивой.

– Не смей трогать его! – прогудела Ильва так громко, что гора подо мной содрогнулась.

От тряски я потерял равновесие и сполз на пару перехватов. Пришлось карабкаться с тройной силой потому, что королева нежити приближается с завидной скоростью.

– Иди к лешему! – бросил я через плечо, быстро перебирая конечностями.

Талисман уже почти достиг вершины, а мне до нее еще десяток волчьих прыжков. Я в ярости зарычал, злясь на себя, на Ильву, на весь белый свет. Двигаться вверх тяжело и скользко, дыхание участилось, прокачивая воздух с утроенной силой.

Что‑то щелкнуло, через секунду буквально в шаге от меня шарахнул белый шар. Меня едва не сорвало со склона, спасли крючковатые когти, они крепко вцепились в податливую поверхность.

– Косая! – крикнул я, быстро сокращая расстояние между собой и вершиной.

По звуку понял: между Талисманом и Ильвой оно тоже сокращается. Тихий, но настойчивый гул ее полета отдает в голове, как звон огромного колокола.

Золотистое свечение камнем рухнуло на поверхность, прозрачные кусочки горы разлетелись в стороны, словно хрустальные капли. От падения в самом центре вершины образовалась небольшая яма с ломаными сторонами. Из‑за прозрачности горы видно насквозь, как теплые лучи переливаются и отражаются на искривленных гранях.

– Ты не сможешь, ворг! – прогудела Ильва прямо надо мной.

– Чтоб тебе вечно гнить в склепах! – отозвался я.

Рука сама вылетела вверх, повинуясь инстинктам. Пальцы вцепились когтями в мягкое холодное тело. Я зарычал и дернул изо всех сил.

Ильва заверещала, как раненая лиса. Не теряя времени, я полосанул ей по ногам другой рукой. Королева нежити зашипела, из раны хлынула голубоватая светящаяся масса, похожая на ту, что видел в сферах.

– Как ты посмел?! – грянула она, вырвав ногу из моей хватки.

– Я еще больше посмею, – зарычал я, взбираясь выше.

Не помню, как удалось добраться до вершины, но когда вылез на крошечный пятачок, где теплым светом переливается Талисман, Ильва медленно поднялась из‑за другого края.

Лицо королевы похоже на морду кота, который загнал мышь в угол и с наслаждением упивается собственной властью.

Время застыло, Ильва наклонила точеную голову набок, обнажив в хищной улыбке ряд ровных зубов. Глаза на секунду перестали светиться, и я увидел два кошачьих зрачка в голубых, как небо, радужках. Раны на ноге перестали сочиться сияющей жидкостью и немедленно затянулись.

– Ты проиграл, ворг, – сказала она почти нормальным голосом. – Я заберу Талисман. Заберу все, что принадлежит мне.

– Это что, например? – прохрипел я.

– Все, – повторила она царственно. – Он упал не на великую гору Ир, а на эту груду снов. Но его сила не зависит от места приземления.

– А было бы неплохо, – прорычал я, отплевываясь от прозрачной дряни.

Ильва словно не слышала меня, она зачарованно смотрела на Талисман, словно мир ужался до его размеров.

Королева нежити проговорила:

– Мои подданные наконец будут свободны. Ваше зверье больше не сможет убивать их. Знаешь почему, ворг? Потому что вы станете такими же. Бессмертие. Я дам вам бессмертие в обмен на покорность.

Она чуть приблизилась, я зарычал и шагнул к Талисману. Королева не заметила, только глаза сверкнули холодным белым светом.

– Бессмертие такой ценой? – спросил я, скалясь. – Лучше сразу головой к утопленникам.

Ильва запрокинул голову, обнажив изящную шею, и глухо засмеялась. Я было дернулся вперед, чтобы прыгнуть и вцепиться в нее, но тут же остановился – она совсем не беззащитна и прекрасно знает, что делает.

– К утопленникам всегда можно, – проговорила она, перестав смеяться. – Но как же Изабель? Будь с нами, и Изабель станет к тебе ближе, чем можешь представить.

В груди екнуло. Я покосился туда, где оставил Шамко и принцессу, но никого не увидел. Зато прекрасно различил две фигурки, несущиеся к горе через серую пустыню.

– Иди к лешему, ваше темнейшество, – проговорил я мрачно.

Взревев, я кинулся к Талисману. Ильва, видимо, ожидала, поэтому швырнула в меня шаровой молнией. Едва не сорвавшись с крохотного пятачка вершины, увернулся и упал на четвереньки в боевую стойку. Молния с грохотом ударилась в гору рядом с Талисманом, оставив круглую дыру с опаленными краями.

Она не стала ждать и пустила новый шар, пришлось применить все навыки равновесия, чтобы одновременно отпрыгивать и не соскальзывать по склону.

Ильва метала и метала светящиеся сферы, пока вся вершина не стала похожа на сыр. Талисман при этом чудесным образом оставался невредимым. Через некоторое время она наконец устала, а может, просто надоело швыряться шарами. Королева просто приблизилась к Талисману и протянула руку.

– Нет! – проорал я и кинулся на нее.

Дальше все произошло очень быстро. Не знаю, каким образом, но выбил золотистую пластинку из пальцев Ильвы. Талисман взлетел в воздух, королева завопила так, что уши заболели.

Я взлетел в прыжке, за мной бросилась Ильва, дергая за край лацерны. На лету пришлось расстегнуть замок, плащ соскользнул с плеч и упал на прозрачную поверхность. Боком ощутил мертвый холод королевы и понял, как близко она ко мне.

На фоне неба сверкнул подброшенный золотистый предмет. Картинка застыла. Вижу, как моя и ее ладони тянутся к зависшему в воздухе Талисману. Она умеет летать, потому быстрее.

Из последних сил я дернулся вверх, одновременно отталкивая Ильву в сторону. Гладкая кожа обожгла холодом, послышался яростный крик отчаяния.

Мои пальцы сомкнулись на ровной поверхности Талисмана.

Застыв на полусогнутых ногах на вершине горы «не Ир», я сжал его в кулаке.

Дыхание с шумом вырывается из легких, грудь ходит ходуном, волосы от пота налипли на лоб. От Талисмана идет мягкое тепло. На ощупь неровный, больше напоминает осколок, чем цельный предмет.

Поднеся его к лицу, я вгляделся в то, ради чего потратил столько сил. Да что там, даже Ильва страстно желала получить его. А я не дал. Отнял. Я ворг‑одиночка, без стаи, бракованный и не прошедший инициацию суровостью.

В полированной поверхности отразилось заросшее щетиной лицо с красными глазами. От оскала лоб съехал вниз, нос сморщился. Не удивительно, что Изабель пугается.