Евгений Прошкин - Смертники

— Это не я решаю. — Коршун покачал головой.

— Тогда зачем мне с тобой разговаривать?

— Мания величия проснулась? Не рановато ли? Зачем вы притащились в Зону?

— Тебе это давно известно. — Гарин удивленно вздернул брови.

— Вы на самом деле хотите отнять у Мастера его детище?

— Человеку устраивают освобождение из спецтюрьмы. Снабжают необходимой аппаратурой и материалами. Присылают в помощь коллектив исследователей, — перечислил Олег. — Короче, создают все условия для работы. Но как только появляются первые результаты, он тут же посылает всех на хрен, перестает выходить на связь и перевозит оборудование в новое место. И после этого он еще спрашивает, откуда у Института взялись претензии?

— Значит, вы серьезно долги вышибать приехали? — хохотнул Коршун.

— Пришли пешком, — сурово поправил его Гарин. — Программа «Венец» принадлежит Институту Альтернативных Исследований. Руководство хочет иметь не один экземпляр, с которым не ясно, что делать, и который, к слову, попал в Институт случайно. Они хотят владеть всей программой — отчетами об исследованиях, а также документацией по производству и применению.

— Ты не хуже меня знаешь, что инструкций к «венцу» нет и быть не может. Это не кофемолка и не утюг. «Венец» почти живой, это самоорганизующаяся система. Он не предназначен для продажи в универсамах в комплекте с троном и мантией.

— А это, кстати, вообще отдельная тема, — мрачно проговорил Гарин. — Институт заказывал нечто совсем иное.

— Вот именно! Институту нужен простой пси-пулемет. И как можно догадаться — не столько Институту, сколько тем, кто его финансирует! — выпалил Коршун так горячо, словно дело касалось его самого. — Да, Мастер согласился на эти условия. Но в процессе исследований Лаборатория пришла к другим результатам, ошеломляющим. Открылись новые перспективы, на порядок выше, чем ершик для прочистки мозгов.

Коршун нетерпеливо вздохнул и прошелся до стены, но она оказалась ближе, чем ему хотелось бы. Уже через три шага он был вынужден развернуться и пойти в обратную сторону. Ему, как и Олегу, явно не хватало стула. Разговаривать на ногах было и неудобно, и утомительно. Гарин подумал, что в своем углу чувствует себя даже комфортней, чем хозяин положения Коршун. Как будто они оба находились в комнате не по своей воле.

— Может, хоть объяснишь, зачем меня сюда привели? — прервал возникшую паузу Гарин.

— Такие люди, как ты, на воле представляют слишком большую угрозу, — резко ответил Коршун.

— Вот даже как! Пси-Мастер решил взять на себя роль судьи? Забавно.

— Кто-то же должен следить здесь за порядком. С момента твоего появления в городе стало неспокойно. Ты и сам по себе редкий фрукт, а с «венцом» стал опасен вдвойне. Я… — Собеседник неловко мотнул головой и отвернулся к стене. — Он прикасался к твоему сознанию, ты не мог этого не почувствовать.

— Да уж… — вставил Олег.

— И он не нашел там ничего хорошего, — закончил Коршун. — Страх, растерянность и агрессия.

— Вообще-то я добрый и отзывчивый человек. Но после ваших атак… после той пси-мясорубки, которую вы устроили в книжном магазине…

— Вас никто сюда не звал! Гарин впервые отлепился от своего угла и тоже сделал несколько шагов по комнате, однако не приближаясь к Коршуну, чтобы напрасно его не тревожить.

— Устрой мне встречу с Пси-Мастером, — неожиданно сказал Олег.

— Это вряд ли возможно.

— А если я очень тебя попрошу?

— Дело не во мне. Мастер меня просто не послушает.

— Гм… Признаться, я думал, что ты здесь на положении генерала или вроде того.

— Мастеру не нужны генералы, — ровно, без гордости или обиды, проговорил Коршун. — Раньше были. Но он давно от них избавился.

— Тогда откуда ты все знаешь?

— Я знаю не все, а только то, что мне нужно. А откуда… — Он улыбнулся и пожал плечами. — Это бонус за лояльность.

— В смысле? Что еще за бонус?

Коршун поднял голову к потолку, подбирая объяснение.

— Я всю жизнь мечтал выучить французский. Но было лень и не хватало времени. И вот, же парль тре бьен франсе, — выговорил он быстро и без всякого напряжения. — Откуда это пришло? Понятия не имею.

— Значит, Пси-Мастер купил тебя на ускоренный курс иностранного языка? Не дорого, — ухмыльнулся Олег. — Любопытно, что он предложит мне.

— Пока он даже не уверен, что ты ему интересен. Все твои опыты с «венцом» были однообразны и враждебны. Мясников в Зоне хватает и без тебя. А пси-мясник ничем не лучше обычного головореза с автоматом. И кстати, у него есть сомнения относительно твоих способностей.

— А я ни на чем и не настаиваю! — энергично отозвался Гарин.

— Сделай что-нибудь, — тихо произнес Коршун.

— Например?

— Да что угодно. Покажи, что ты можешь. Без «венца».

— Ничего я не могу! — испуганно сказал Олег.

— Ладно, брось дурить, тебе же не трудно. Это необходимо, поверь.

Олег отрешенно посмотрел на сбитые носы своих ботинок. Еще недавно обувь была совсем новой и вот уже превратилась в хлам.

— У тебя часы есть? — спросил Гарин.

Коршун отогнул левый рукав плаща, под которым показался массивный золотой браслет.

— Без двадцати семь, — объявил он. — А зачем тебе? Куда-то спешишь?

— Засекай время: через пятнадцать минут.

— И что будет?

— Увидишь.

— Ну что, что? — раздраженно повторил Коршун. — Ворона прилетит нагадит, и окажется, что это ты ее заставил? Или солнце начнет садиться, а ты поклянешься, что это твоих рук дело?

Гарин засмеялся:

— Нечто среднее между солнцем и вороной.

— Еще хуже…

— А-а-а! — протянул Олег, догадавшись. — Это и есть цель нашего собеседования? Экзамен, да?

— Не только.

— А зачем это нужно? И главное, кому? Я в ваш цирк на работу не просился.

— Боюсь, у тебя нет выбора.

— Это любимая фраза Михаила, — процедил Гарин. — Не надо мне такое говорить. Никогда.

— Что, допек напарничек? — не без удовольствия поинтересовался Коршун.

— Я таких отморозков еще не встречал. Возможно, их вокруг полно, но в обычных условиях человек сам решает, с кем ему общаться, а кого обходить, как навозную кучу. Хуже всего, когда выбора не остается, и ты вынужден смириться с тем, что есть. Вся моя командировка — это чистая подстава от начала и до конца, — горько произнес Олег. — Но оказывается, что с Михаилом я познакомился еще до того, как впервые его увидел.

— Заочно, что ли? Это как?

— Через бывшего владельца «венца». Столяров с ним работал. В смысле, обрабатывал его на допросах. И весь этот ужас… вся боль, унижение и ожидание новой боли — все перешло ко мне. Я вспоминал это рывками, фрагментами в тяжких кошмарах. И каждый раз Михаил умудрялся использовать это в своих интересах. Хотя, по идее, интересы у нас с ним общие. Но вот методы… Ты знаешь, сколько он пароду на моих глазах прикончил? А впрочем, кому я это говорю, — махнул рукой Гарин. — Ты тоже тот еще, блин, пацифист.