Артем Михалев - Дважды рожденный

  В таком щадящем режиме реактор протянул три дня, а потом пошел в разнос и мы разом лишись половины оборонной системы. Всплеск прошел по всей сети, выжигая управляющие контуры. На моих глазах турели превращались в бесполезный хлам. Если не выдерживали аккумуляторы - бахали как новогодние хлопушки, калеча и убивая всех вокруг.

  Хуже всего, что весь этот фейерверк пришелся на очередную попытку северян захватить трюм. И вялый, едва не показушный штурм тут же превратился в безумную по напряженности битву. В то время как Пуха колдовал с реактором, Дабл гнал бойцов со всего корабля. Гнал на убой, иначе я сказать не могу.

  Предохранители полицейского дрона с трудом подавили входящий сигнал. Ударная волна прокатилась от реактора, и большая часть оборудования лаборатории пришло в негодность, но мои видеокамеры продолжали передавать картинку.

  Северяне обезумели. Они выжигали уже мертвые турели дотла, и целенаправленно охотились за ненавистным отрядом в железных доспехах. Из шестерых осталось только двое. Отец Маришки, и еще один немногословный мужик. Я не знал его имени, а теперь и не узнаю. Его выследили на следующий день. Бедолага разделил судьбу остального отряда. Не завидую ему. Я видел, как погиб Старейший. Видел, как его, еще живого, выковыривали из бронекостюма, не обращая внимания на сломанные конечности. Северянам было плевать на его крики, этих тварей больше волновало, кому достанется сердце железного воина.

  Угрызения совести? Их больше нет. Осталось только желание убивать.

  Нам повезло, что у Пухи оказались золотые руки. Все пять дней бедолага не вылезал из реакторного отсека, выжимая из адской машинки последнее. Если мой план не сработает, то ему недолго осталось. Уровень излучения повышается с каждой минутой, и это чувствуется даже здесь. Боюсь представить, что творится внизу.

  План. Против воли я улыбнулся. Кажется, затея встряхнуть этот зажравшийся мирок закончится, не успев начаться.

  Я отчаянно, до хруста в суставах потянулся. Одно хорошо, усталость такая, что на отчаянье сил не остается.

  - Ну? Как? Отбились? Как отец?- Заметив, что я пошевелился, Мара завалила меня вопросами.

  - Отбились. В северном коридоре осталось четыре турели. Западный и восточный - по пяти. На главной лестнице только камера, но там Дабл и большая часть наших. Живой. Пока держатся.

  - Южная?

  - Не знаю. - Я покачал головой. - Камера с утра не работает. Может крысы добрались. Да толку с нее?! Все равно турели выгорели. Сама знаешь, что там вчера творилось. Северяне как обезумели.

  - Там все еще Гнес со своими?

  - Да, насколько я знаю. Правда, у него людей почти не осталось, но с утра туда не лезли. Третья атака, и все в главные ворота.

  На всякий случай я еще раз пробежался по камерам, отслеживая обстановку. Тишина.

  Всплеск реактора не только пробил брешь в нашей обороне, но и пожег большую часть электроники. Сенсоры, головизоры, даже водяной насос - сгорело все. Если раньше я пускал картинку на экраны лаборатории, то теперь приходилось самому высматривать все атаки. Два, три, пять направлений одновременно. Связь выгорела дотла, и рядом с нами постоянно дежурило несколько гонцов. Как в восемнадцатом веке, мать вашу.

  Я фактически не вставал из-за стола. Несмотря на поддержку Нои, спать хотелось зверски. Помогали Маришкины инъекции, но, боюсь, они окончательно посадят мое здоровье. Так погано я себя не чувствовал уже лет триста. Нужен перерыв, или я здесь подохну.

  - Потерпи, Вик. Недолго осталось.

  Вслух сказал? Похоже, что от усталости я начал заговариваться. Хотя девчонка права, скоро отдохну. Скоро мы тут все отдохнем, вместе с северянами.

  - Ты в курсе, что твой отец запретил Пухе гасить реактор?

  Девчонка пожала плечами.

  - Надеюсь, он знает что делает.

  - Чернокожий идиот сам не знает, что творит. - От дверей донесся холодный голос. - Как видите, я отменил приказ.

  Растерявшийся охранник даже не успел поднять винтовку. Две короткие вспышки, и его обожженный до неузнаваемости труп рухнул обратно на кровать. Мгновение спустя выстрел в голову оборвал жизнь так не проснувшегося гонца. Глядя в глаза Гнесу и стараясь не делать резких движений, я положил руки на металлическую поверхность стола.

  - Ты сразу показался мне разумным человеком. - Оценил мои действия кочевник. - Не ждал, землянин?

  Довольно осклабившись, он посторонился, и в лабораторию начали проникать вооруженные люди. Двое последних втащили избитого до полусмерти Пуху. Достаточно одного взгляда, чтобы понять - это не люди Гнеса. Отдохнувшие, глаза не западают от усталости, а на по-хозяйски наглых рожах читается выражение крайнего удовольствия от всего происходящего. Особенно мне не понравились глаза последнего и самого здорового. Было в нем что-то от дикого зверя.

  Наши взгляды пересеклись, и я сморгнул, испытав смутное чувство узнавания. Мгновение, и страшный удар в голову отшвырнул меня назад, впечатав в стену. Все произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. Пока я мотал головой, пытаясь прийти в себя, здоровяк одним движением перебросил себя через стол и снова занес винтовку. Следующий удар приклада мне удалось принять на скрещенные руки, чуть довернув тело, чтобы пропустить его по касательной. В руке что-то хрустнуло, но по крайней мере голова осталась цела. Жаль только, что 'гость' не собирался останавливаться на достигнутом. Судя по зверскому выражению лица, он всерьез намеревался забить меня до смерти.

  - Бека, остановись! Его смерть не понравится Измаилу. Слишком быстро! - Гнес едва не захлебнулся скороговоркой. Не рискуя, впрочем, лезть под горячую руку. - Землянин не должен умереть так быстро!

  Несмотря на двусмысленность последней фразы, я был ему благодарен. Обезумевший кочевник прекратил избиение, и плюнув мне в лицо, отошел со словами:

  - Молись, гхаар.

Глава 17

  - Чего тебе не хватало, падаль? - С ненавистью выкрикнула Мара, но кочевник даже не взглянул в ее сторону.

  Девчонку колотило, и я всерьез опасался, как бы она снова не кинулась на Гнеса. В следующий раз вместо удара в живот, она может получить заряд плазмы. На всякий случай я подобрался поближе. Гнес уже не раз повторил, что девчонка нужна Измаилу, но не похоже, что его слушают. Несмотря на уверенный тон и показушную браваду, главным здесь был сын Измаила, а этот ублюдок уже давно поглядывает на дочь Дабла. И его маслянистый взгляд мне совсем не нравится.

  После того, что произошло в соседней комнате, Мара потеряла голову и не замечает опасности. Еще бы. Двое янычар Бека зашли в лазарет и походя, словно козлят, перерезали всех раненых. Выходя из палаты, они весело смеялись. Мгновением позже девчонка бросилась на них, размахивая ножом, и только заступничество Гнеса спасло ее от расправы. Весьма, впрочем, своеобразное. Шагнув наперерез, он с размаху всадил дуло винтовки ей в живот. Пока Мара задыхалась, пытаясь протолкнуть в себя хоть глоток воздуха, предатель взял ее за горло и швырнул на меня.