Михаил Белозеров - Золотой шар

– Конечно, – соглашался Костя. – Куда они прут?! Идиоты!

Ему уже все стало порядком надоедать. Нет смысла дальше топать. Пока не поздно, надо возвращаться. Но Бараско оставался спокойным, как небо, и Костя стал думать, что смысл «шара желаний» в отсутствии всяких желаний.

– Правда, командир? – не выдержал Березин. – Куда они все идут? Они что, не знают насчет трех желаний?

– В тот-то и дело, что знают, – ответил Бараско. – Поэтому-то и идут.

– А-а-а… – сообразил Березин и долго смеялся.

– Тебе в самом деле смешно? – поинтересовался Костя, с удовольствием участвуя в споре, потому что ничем другим в этой пустыне заняться было нечем.

– Я представил, сколько миллионеров вернется из Зоны на Большую землю.

– Уверяю тебя, – сказал Бараско, который до этого все больше помалкивал, – ни одного.

– Почему? – удивился Березин.

Костя тоже вопросительно уставился на Бараско.

– Природа не потерпит. Начнется дикая инфляция, экономика рухнет. Думаешь, наши зря Зону караулят?

– Я подозреваю, что из-за этого в Америке и начался кризис, – высказался Березин.

– Зришь в корень. Как по-твоему, зачем американцы за «шарами» охотятся?

– Теперь понятно. Халява.

– Обвалили экономику дешевыми деньгами.

– И это понятно. У нас тоже обвалят.

– Черт с ней, с этой экономикой. Смотрите, кто-то идет! – заметил Костя.

Действительно, навстречу пылил, подпрыгивая, как мячик, сталкер. Его лунообразное лицо светилось восторгом. Он орал песни и матерился.

– Эй, чуваки! – обрадовался он и свернул к ним. – Табачка не найдется?

Бараско, который не курил, но таскал для таких целей пачку «парламента», дал ему закурить.

– Можно, я возьму еще две? – спросил сталкер.

– Возьми, – кивнул Бараско.

– Вот спасибо, – обрадовался сталкер и засунул сигареты за уши. – А я тебя знаю.

– Откуда?

– Ты черный сталкер Бараско.

– Я тоже тебя знаю, – сказал Бараско. – Ты Денис Бурко из Макеевки.

– Да, я Бурко из Макеевки.

– Ну что там, Денис?

– Лучше не спрашивай. Там Вавилонское столпотворение. Но вы не торопитесь.

– Почему?

– Подождите, когда все подохнут.

– А ты почему вернулся?

– Я уже весь железный внутри. Слышите? – он постучал себя по широкой груди, которая отозвалась гулом, словно пустая бочка. – Кто за меня похлопочет, когда я стану инвалидом? Таких желаний нет. Поэтому я и ушел.

Все трое приуныли, думая об одном и том же. Березин не выдержал:

– Может, и мы пойдем домой?

– А «шар желаний»? – ехидно спросил Бараско.

– Ну и хер с ним! – воскликнул Березин. – Ты видел? Видел! – он потыкал в ту сторону, куда ушел Бурко. – Мы тоже станем железными. У меня, вон, нога третий день болит.

Костя покашлял и решил, что он тоже надышался и наглотался железной пыли. И ноги у него тоже стали тяжелыми, словно налились свинцом.

Один Бараско ни в чем не признался, хотя по утрам просыпался с металлическим привкусом во рту.

Но когда они поднимались на очередной холм и увидели «шар» на горизонте, то забыли обо всех страданиях.

Следующая пустыня была голубой: за голубыми холмами начиналась бескрайняя равнина, а там, где, по идее, должны были течь реки, торчали какие-то чушки. Бараско взялся за бинокль.

– Во, бля… – пробормотал он, настраивая резкость, – во, бля…

– Чего там? Чего там? – забеспокоился Березин, вырывая у него из рук бинокль.

– Ну что там? Ну что там? – канючил Костя, пока Березин не насмотрелся вдоволь.

Федор молча отдал ему бинокль и угрюмо выругался:

– Ебическая сила!

Костя с жадным любопытством стал разглядывать бескрайнюю равнину. Вначале он ничего не понял. Холмы, как холмы, из голубой глины, голые и безрадостные под низким серым небом. То ли река, то ли сухое широкое русло с сухими плесами. Потом стал различать какие-то темные столбики на ее поверхности и оторопел. Их было много. Сотни, может быть, тысячи. Они торчали, как опоры давно рухнувших мостов, и разбегались до самого горизонта, над которым висел «шар желаний».

– Это «пластилиновые топи», – объяснил Бараско. Они непроходимые, – и отвернулся, чтобы не видеть мертвых сталкеров, которых считал братьями.

– Как же мы пройдем? – спросил Березин.

– Не как, а с помощью чего, – веско ответил Бараско.

«Вечно за кого-то думать надо», – вздохнул он.

– Ну не томи! – попросил Березин.

– Ох, и Костя! – крякнул Бараско, ухмыляясь. – Ох, и Костя!

– А чего я? – удивился Костя, не чувствуя за собой никакой вины.

– Кто же тебе помогает?

– Откуда я знаю? – удивился Костя и на всякий случай оглянулся на унылый голубой пейзаж.

«Шар желаний» светился даже сквозь тучи. Он стал больше и ярче. Идея попросить у него что-нибудь для мамы становилась все реальнее. «Попрошу пятикомнатную квартиру в Измайлово и пару миллионов баксов. Вот обрадуется, – подумал Костя. – А себе внедорожник, и буду путешествовать. А что, хорошая идея!»

– А помогла тебе твоя «Великая Тень»! – заявил Бараско таким тоном, словно раскрыл государственную тайну.

– Она такая же моя, как и твоя, – огрызнулся Костя.

– Ой, не скажи, ой, не скажи, – покрутил стриженой башкой Бараско. – «Великая Тень» разговаривает не с каждым. Да и «рок судьбы» открылся не просто так, а к месту! Вот что интересно!

– Я ни сном ни духом… – сварливо заявил Костя.

Федор Березин ничего не понял из их разговора, потому что был пьян, когда появилась «Великая Тень».

– Стойте! Стойте! – замахал он руками. – Я что-то пропустил?! – Он посмотрел на них с огромным подозрением.

– Ничего существенного, – ответил Бараско, – кроме того, что наш Костя завел шашни с неведомой «Тенью» в женском обличье.

– Ебическая сила! – выругался Березин и осуждающе посмотрел на Костю. – Ну ты даешь! Нашел время!

Он едва не брякнул насчет своего «камбуна» по имени Гайсин. Но делать этого было нельзя ни при каких обстоятельствах, иначе пришлось бы рассказать и о генерале Лаптеве, и о событиях в дивизионе, и тогда все догадались бы, как он, Березин, сделал литературную карьеру. «Все равно никто ничего не поймет, и будут говорить, что мне помогает нечистая сила». Поэтому Березин благоразумно промолчал.

– А пройдем мы с помощью вот этого! – Бараско извлек из кармана связку «куни-кори». – По три штуки на брата хватит, если бежать, конечно, будем.

Они спустились с голубых холмов, и им открылась следующая картина. Весь берег некогда полноводной реки был изрыт ходами сталкеров, которые рыли их из поколения в поколение. И везде среди кострищ валялись брошенная амуниция и оружие, фашистское в том числе.

– Это «крысиные ходы», – сказал Бараско. – Мне рассказывал один старый сталкер. Теперь понятно, что это такое. Сталкеры всех мастей вместе с фашистами сидели здесь в ожидании, когда затвердеет грязь. И конечно, ничего не дожидались. Они даже поливали ее специальными отвердителями. А когда кончалась еда, то просто шли и замерзали. Никто из них не дошел до «шара».