Владислав Выставной - Пикник на обочине. Зона отстрела

– Видел.

– Вот! Многие из этих направлений можно изменить – и мы это делаем в наших общих интересах.

– Я заметил.

– Но есть некие ключевые точки, в которые сходятся все эти направления, переплетаясь в тугие узлы, распутать которые нам пока не под силу. Сейчас мы встретились как раз в таком событийном узле. И от решения каждого из нас, принятого здесь и сейчас, будет зависеть будущее.

– Вот как, – произнес Кот. – Предопределенность, выходит, кончилась?

– Именно так. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Как это уже сделали твои друзья.

Круг сектантов разомкнулся, и вперед вытолкнули двоих растерянных людей.

Лену и ее оператора! Живых и здоровых, только здорово напуганных. Больше всего поражало то, что оператор продолжал сжимать в руках отобранную вроде бы камеру.

– Откуда… – Голос сталкера сел. Он откашлялся в кулак. – Что вы здесь делаете?

Он смотрел на Лену, но та тщательно отводила взгляд. Она выглядела растерянной и подавленной окружающей обстановкой. Выходит, и от сенсаций можно здорово утомиться.

– Что за странный вопрос? – сказал вместо них Брахман. – Выполняют свой профессиональный долг! Эй, вы, с камерой, – приступайте к съемке – сейчас начнется самое интересное.

Оператор послушно поднял камеру, припал к окуляру. Замигал красный огонек съемки. Камера двигалась вместе с оператором, охватывая пространство, фиксируя планы и ракурсы царящего здесь безумия. Кот с изумлением наблюдал эту картину, не понимая легкомысленного жеста Брахмана. Как он может позволить вести здесь съемку? А если они сбегут с такими-то материалами и предадут их огласке? Или это тоже продумано? Неужто их всех тоже собираются прикончить как свидетелей, а сейчас просто изощренно издеваются над ними?!

И тут до него дошло. Если дело дойдет до жертвоприношения, и все пройдет так, как задумал лидер сектантов, – то все они попадут под абсолютную власть аномалии. Кот помнил, как это было, и понимал, что ощутил лишь малую часть того, от чего и он, и телевизионщики попросту заразятся этим общим помешательством, став частью безумного механизма секты. А это – самая надежная гарантия лояльности и сохранения тайны. Как круговая порука на ментальном уровне.

– Снимайте-снимайте! – великодушно говорил Брахман прямо в объектив камеры. – Наступит день, и эти кадры войдут в историю.

Он переключил внимание на Акима. Приблизился, обошел его, осматривая, как экзотического зверя, сказал:

– Этот парень – не уголовник, как наши прежние жертвы. И не трус. Он смело смотрит в лицо неизбежности. Ведь так?

– Ведь вы не убьете меня? – спокойно произнес Аким. – Вам ведь нужна только моя кровь?

Лицо Брахмана дрогнуло – словно он услышал брошенное ему обвинение.

– Все именно так, – солгал он, глядя в глаза Акима. – Только кровь нужна не нам. Она нужна Зоне.

Аким не отвел взгляда, не выдержал Брахман. Глянув куда-то в сторону, сектант сказал изменившимся голосом:

– Ну что ж, преамбула затянулась. Давайте начинать.

Среди людей в балахонах пробежала волна оживления. Брахман ловко перехватил нож, в один миг превратившись из оратора в мясника. Взгляд его стал жестким – а Аким словно не замечал ледяного дыхания смерти.

Тянуть было больше нельзя. Кот вскинул над головой сжатые кулаки:

– А ну стоять! Или все здесь сдохнут на месте!

Брахман обернулся с видом усталого раздражения:

– Хочешь сказать, на тебе взрывчатка? Так я и отсюда вижу, что на тебе ничего нет. Ты не можешь меня обмануть – я видел линии судеб и знаю все наперед. Ты безоружен.

– Ты в этом уверен? – холодно усмехнувшись, отозвался Кот. – Может, я и безоружен, но ничто не мешает мне воспользоваться твоим собственным оружием.

– Нет смысла играть со мной в эти игры, – равнодушно сказал Брахман. Но в его взгляде появилось едва заметное сомнение.

Сталкер спиной ощутил нацеленные на него автоматные стволы.

– Кстати, не советую меня убивать, – отчетливо произнес он. – Сейчас в каждой руке я сжимаю по электроконтакту. Стоит руке ослабнуть – и бум!

Он демонстративно разжал пальцы левой ладони. Прошла секунда тягостного ожидания. Еще одна. Кот физически ощутил, как капельки холодного пота проступают сквозь кожу.

Вдалеке грохнуло. Бетон под ногами вздрогнул, на голову посыпалась бетонная пыль. Что ж, не подвел Додик, спасибо.

– И это все? Это твоя угроза? – Брахман иронично поглядел на соратников. Но не нашел поддержки: все смотрели на сталкера.

– Это всего лишь демонстрация, – пояснил Кот. – Пара гранат и рация с устройством, выдергивающим чеку. Еще десяток гранат установлено на корпусе ракеты типа «Сатана», в сотне шагов отсюда. Стоит разжаться моей правой руке – и сотня тонн гептила превратит это место в ядовитую скороварку. Это в том случае, если не сдетонируют ядерные боеголовки. Последнее маловероятно, но на вашем месте я бы молился об этом, так как мгновенно превратиться в излучение куда безболезненнее…

Кот вдруг понял, что говорит в полнейшей тишине. Ему удалось произвести впечатление, теперь надо было это использовать. Но вдруг осознает, что не знает, что делать дальше. Наверное, растерянность отразилась на лице, и Брахман мгновенно это заметил:

– Ты ведь блефуешь, Кот.

– А ты проверь.

– Зачем? Даже если у тебя есть возможность взорвать боеголовки, ты ведь не сможешь уничтожить себя, своих близких и самое дорогое для тебя – Зону? И главное – этим ты не спасешь своего друга. В чем же смысл твоей затеи?

– Смысл в том, чтобы остановить тебя.

Он мог бы долго говорить о том, что хотел сделать в своей жизни что-то значительное. Что просто не может не воспользоваться шансом остановить этого монстра в облике человека. Он мог бы объяснить, что наступил момент, когда даже собственная жизнь, даже жизни близких ему людей сделались чем-то незначительным перед той ненавистью, которая наполнила всю его душу.

Но даже это не было всей правдой.

Он просто устал. Смертельно устал бежать, ползти, драться, что-то кому-то доказывать, кого-то спасать. Сейчас он мог прекратить все разом. Для этого не нужно было даже прилагать усилий. Ведь упругий металлический «крокодил» в кулаке уже готов был раззявить железную пасть, прервав электрическую цепь и запустив смертоносный механизм.

– У меня кончается терпение, – сказал Кот, делая шаг в сторону Брахмана. Вслед ему повернулись автоматные стволы, где-то нервно щелкнул предохранитель, но сейчас это уже не имело значения. – Слушай меня внимательно. Сейчас мы с товарищами спокойно уйдем отсюда – и все останутся живы.