Фред Саберхаген - Слепая ярость

В самом деле, откуда?

— Кто-то дал…

— Постарайтесь вспомнить.

— Непременно. Непременно постараюсь.

Еще до прибытия службы безопасности Йори и Траск, помогая друг другу латать раны, придумали более-менее удовлетворительный сценарий: машина, убившая женщину, была всего лишь шпионом-автоматом и не могла разрабатывать стратегию, как, скажем, берсеркер-адмирал. Она существовала главным образом для сбора и передачи информации. Когда приходилось принимать решения, которые были выше ее компетенции, ее оптэлектронный мозг начинал испытывать что-то вроде стресса.

На других планетах соларианцы сумели раскрыть нескольких замаскированных берсеркеров, обезвредить их и схватить еще до того, как машины успели уничтожить себя.

Однако тщательное изучение заложенной в них программы позволило получить убедительное доказательство того, что каждый замаскированный берсеркер продолжает оставаться убийцей.

Некоторые из этих машин (их на жаргоне соларианских контрразведчиков называли «троянскими конями», а для краткости — «конями» или «троянцами») можно было запрограммировать на вполне искреннее предложение мира и сотрудничества… к чему их создатели-нежить были вовсе не склонны. Однако кое-кто из людей желал и был готов обманывать сам себя.

Как-то при случае Йори сказала Траскелуку, что читала, будто не то соларианские, не то кармпанские философы или космологи вывели некий закон. Насколько она помнила, этот закон звучал примерно так: «Сложные программы, передающиеся от одного поколения неорганических машин другому без вмешательства органической мысли, стремятся к отклонению от своей первоначальной цели». Специалисты сходились во мнении, что эта тенденция беспокоила берсеркеров (если тех вообще могло что-нибудь беспокоить) и заставляла вставлять в программы дополнительные системы контроля качества.

Не следовало ли из этого, что при массовом производстве разумных машин, создаваемых разными берсеркерами для разных целей, велик риск отклонения от оригинала? А вдруг со временем берсеркеры перестанут быть убийцами?

Какой-то самодовольный остряк назвал эту угрозу машинным аналогом Первородного Греха, совершенного Адамом и Евой.

На всем протяжении истории берсеркеры — так же, как и люди — были вынуждены применять на своих заводах и фабриках жесткий контроль качества программ. Значило ли это, что на каждой фабрике присутствовал один из изначальных берсеркеров первого поколения? Или некий надсмотрщик, одобренный конклавом перворожденных машин?

С тенденцией отклонения последующих поколений от их первоначальной цели, представлявшей собой некий вид естественного закона, нужно было постоянно бороться. Это положение получило название Антителеологического Принципа.[6]

Теория гласила, что данный принцип неумолимо распространяется как на органические, так и на неорганические существа, передающие свои знания из поколения в поколение.

Вселенная почему-то принимала в штыки концепцию всеобщей гибели.

Именно поэтому соларианцы, как и любая другая ветвь человечества, не могли заселить Млечный Путь своими верными слугами, разослав во все его концы машины фон Неймана.[7]

Каждая из таких машин стремилась к случайному и бесцельному (с человеческой точки зрения) поведению. Она начинала рыть безжизненную почву, добывая материалы, из которых порой мастерила сложные, но обычно совершенно бесполезные механизмы. На практике все попытки наладить самовоспроизводство достаточно сложных первых машин заканчивались крахом максимум после четвертого поколения.

Однако высокие качества матрицы первого берсеркера позволили ей выдержать суровое испытание временем и пространством; за прошедшие эпохи были произведены сотни поколений машин, мало отличавшихся от оригинала. Однако неизбежным побочным результатом данного процесса было отставание в сложности. Иными словами, берсеркеры брали не качеством, а количеством.

Что случится, если все соларианцы будут уничтожены? Может быть, со временем силы природы сами сумеют справиться с берсеркерами? Может быть, нечто в природе Млечного Пути и всей Вселенной требует присутствия жизни?

Берсеркеры существовали на свете больше пятидесяти тысяч лет, но по галактическим масштабам этот срок был ничтожным. Для Вселенной это было пустяком, простым отклонением от нормы, которое можно исправить через секунду.

Агент, который долго любовался загадочной улыбкой Беримора, поднял голову и заметил:

— Похоже, этот берсеркер, которого наверняка прозовут «машиной из Порт-Даймонда», пережил компьютерный вариант нервного срыва.

Свихнувшийся робот был более непредсказуемым и опасным, чем живой тигр в доме. Как правило, тигры убивают лишь для еды. Маленькое изменение программы дернуло некий скрытый рычаг и приказало машине убить стоявшее перед ней человеческое существо, чтобы то не могло выдать ее или сделать какой-нибудь шаг, который серьезно повредил бы всему делу берсеркеров.

Джей Нэш, вскоре полностью оправившийся от обморока и вновь ставший красноречивым, изо всех сил старался помочь следователям, пытаясь вспомнить, каким образом берсеркер оказался в снятом им доме. Чем больше он думал об этом, тем больше злился. Конечно, берсеркер пытался ничем не отличаться от тысяч и миллионов других роботов-слуг. И вести себя так же, как они… большую часть времени.

— Я думаю… думаю, что люди, которые поселили его здесь, надеялись, что я возьму его с собой на Фифти-Фифти. Там он мог бы из первых рук получить сведения о нашей обороне. Но как машина могла знать о том, что на атолл готовится нападение? Конечно, она попала сюда с помощью доброжила. Разве она могла бы сесть на корабль, если бы была одна?

Этого никто не знал.

Нэш все еще не мог вспомнить обстоятельств того, как робот прибыл в его дом. Может быть, это случилось в его отсутствие. Слава богу, что он относился к этой твари с опаской и ни за что не взял бы ее с собой на фронт. Даже если кому-нибудь пришло бы в голову приспособить робота таскать вещи, Нэш не доверил бы такую важную вещь, как съемки военной хроники, проклятой игрушке, похожей на Железного Дровосека.[8]

Оптэлектронный мозг Беримора, возможности которого были весьма скромными, воспринимал все висевшее на стене как украшение. Только когда в руке Йори появился пистолет, которым она пользовалась как оружием, машина поняла, что собой представляет этот предмет, и повела себя соответственно.

— Да, но почему чертова штуковина вообще оказалась здесь?