Рейд. Оазисы. «Выход» - Борис Вячеславович Конофальский

И пока он ел, Трёхвдовая сбегала к соседке и взяла маленький старенький кондиционер, установила его прямо напротив уполномоченного:

– Вот, так тебе лучше будет. Я-то и без него обхожусь, я к жаре привычная, а ты из города, тебе надо.

– Спасибо вам, – отвечал Андрей Николаевич. Тут он чувствовал себя спокойно. Теперь, даже если Люсичка его и искала, тут до него ей не добраться. – Как вас зазовут?

– Меня-то? – она немного смутилась. – Да Глашкой родители прозвали.

– Это значит…, – Горохов не мог вспомнить, как будет звучать полная форма этого имени.

– Ой, да Глафира, – она, кажется, покраснела и махнула рукой в смущении. – Да меня уж так сто лет никто не звал.

– Глафира, – повторил Горохов. – Красивое имя.

– Ой, да обычное…, – всё-таки она смущалась. – Там атаман про тебя спрашивал, хочет поговорить. Как будешь готов, я его пущу.

– Атаман? – конечно, атаман должен был с ним поговорить. Этого разговора было не избежать. Тянуть с ним не было смысла. – Ну давайте, запускайте. Я готов.

Пришли два казака. Обоим за пятьдесят, лица в проказе, старые степные воины. Один из них представился:

– Курбанов я. Атаман.

Курбан. Это имя Горохову известно. Кош Курбана был большой и влиятельный. Один из самых больших на берегах Камы. Они принесли сосуд. Конечно же, это была кактусовая водка. Достали сигаретки, Глафира сразу поставила для мужчин посуду, стала разливать, подавать закуски.

Пока женщина суетилась, атаман представил своего спутника:

– А это мой кошевой, Михась Галкин.

– Инженер…, – Горохов взглянул на Трёхвдовую.

И Михась, правильно расценив его взгляд, произнёс:

– Глаша… Ты иди, иди… Посудачь там с бабами.

Женщина послушно и безмолвно вышла из палатки. А уполномоченный, взяв сигарету и закурив, продолжает:

– Послушайте, казаки, фамилии своей я вам не скажу, без надобности она вам. А будете спрашивать, так совру. Но расскажу всё, что могу. И кое-что вам знать надо.

– Ну, давай хоть так, – согласился атаман, поднимая рюмку.

Андрей Николаевич тоже поднял рюмку, выпил быстро и не закусывая, продолжил:

– Я был с северными в экспедиции, меня как проводника брали, я в тех местах уже бывал…

– А где ты бывал? – перебил его кошевой, ставя пустую рюмку и беря кусок квашеного кактуса.

– На юге. За Пермью.

– Далеко на юге? – уточнил атаман.

– Дальше некуда.

– И как там?

– Плюс семьдесят.

– Ишь ты! Семьдесят! – удивлялись казаки. – И ты, значит, в тех местах до этого бывал?

– Бывал. По работе. Так вот… Там северные искали кое-что. Нашли, но вся экспедиция была перебита. Уцелел я и один солдат. Сейчас он лечится.

– А воевали с кем? – уточнил Михась. – С даргами?

– Дарги одни на нашу группу напасть не осмелилась бы, у нас полтора десятка солдат было. Техника, оружие, всё северное. Напали на нас боты-солдаты, а дарги только им помогали.

– Про ботов мы слыхали и даже видали, а вот про ботов-солдат слышим от тебя впервые, – произнёс Михась с некоторым сомнением.

– Лучше вам и не слышать о них.

– Что, сильные? – спрашивает Курбан.

– Магазин из винтовки в него разряжаешь, а он даже не останавливается, – продолжал уполномоченный, но чувствовал, что казаки ему не верят. – А прыгунов вы тут видели?

– Прыгунов?

– Ну, такие здоровенные, с острыми лапами, на саранчу похожи. На огромных богомолов.

– А, стригуны, – догадался Михась. – Этих видали. Видали. А ещё что там, на юге?

– Дарги новые.

– Это какие же? – интересуется атаман.

– Безносые, – говорит уполномоченный.

Вот тут они ему поверили. Старые казаки переглянулись. И Михась переспросил:

– Безносые – это как?

– А так, носов нет. Две дырки над губой, и всё.

– И много ты таких видал?

– Двоих точно, – уверил казаков уполномоченный.

– Костя Коробок, сосед наш, пару дней назад в гостях был у нас, рассказывал, что убили они дарга у Северной Пади, – вспоминает Курбан, – а у него носа не было, мы тогда посмеялись, что ему его жена с голодухи отгрызла…

– Значит, не отгрызла, – сказал Михась, разливая по рюмкам водку.

Горохов взял свою рюмку и произнёс:

– Новые дарги, я труп одного такого в Институт вёз, на исследования. Кстати, и труп бота-солдата тоже вёз.

– И что?

– На лодке, на которую я сел, оказались бандиты, – конечно, Горохов не стал рассказывать им о Люсичке.

– А что за бандиты? – спросил атаман.

– Да не знаю я, грузился ночью, капитан показался мне нормальным; когда грузился, всё было хорошо. А потом началось… Сразу напали, руку сломали, вещи все забрали. Ну, я не стал дожидаться, пока убьют, прыгнул в реку.

– А что ж у тебя было ценного, что они решили тебя грабить?

– Да ничего особенного, деньжата были, немного, оружие северное, рация, снаряга разная. Вещи-то были хорошие. Видно, приглянулись им. А ещё два трупа для Института, – уполномоченный, конечно, не собирался рассказывать про ценное биовещество в пробирке. Зачем про это знать степным людям?

– Ну понятно, – произнёс атаман задумчиво. – Значит, говоришь, новые дарги будут у нас теперь. Новая волна придёт.

Кажется, дарги больше всего другого волновали его. И Горохов молча кивнул: будут. Придёт.

– Говорю же тебе, надо откочёвывать отсюда, – сказал кошевой атаману, снова разливая водку.

– Куда? Куда откочёвывать? – с заметным раздражением спрашивал атаман. – Куда податься от берега, от рыбы?

– Не знаю, за Камень, там тоже ещё реки есть. А может, вообще на север уйти, далеко на север. К болотам.

Атаман взглянул на него и, ничего не ответив, взял рюмку.

– Ладно, выпьем.

Они снова выпили, и тогда Курбан произнёс:

– Мальцы говорят, что ты двадцать пять рублей дашь, если тебя до Соликамска довезти.

– Дам, – твёрдо произнёс уполномоченный. Он знал, что сумма, предложенная им, очень велика, поэтому не сомневался, что охотники найдутся.

– Ну, как выспишься, так поедешь. Отвезут тебя.

– Я спать не буду, – сразу ответил Горохов. – Хочу сейчас выехать. Если мальцы готовы, я тоже готов, только оденусь.

– Мальцам двадцать пять рублей жирно будет, – заметил Михась. – Да и путь до Соликамска неблизкий. Непростой. Тебя взрослые казаки довезут.

– Авось, быстро доедем, – обещал ему немолодой уже казак Ефимыч, ставя в кузовок своего квадроцикла две канистры с топливом. У него синяя нижняя губа и прямо под ней заметный желвак. Он давно болеет. Возможно, что болезнь уже поразила и пальцы. Но казак ещё крепок. – По берегу не поедем, пойдём на Губаху, там места ровные. А в Губахе безопасно. Поспать можно.

– Не… Быстрее, чем за сутки, не доедем, на ночь всё равно встать придётся, – уверял более молодой казак