Сурен Цормудян - Огненный зверь

— Предатель…

— Ну что ж, я предал дьявола ради людей. Стыдиться тут нечего. И знаете, что еще? Паркер. Я не убил его. Он жив. — И Оливер Уилсон улыбнулся.

— Я знаю… — прошептал Элдридж. — Я слышал его голос…

Эмиссар Ост-Европейской компании закрыл глаза. Навсегда.

— Мы потом долго судачили да спорили, после встречи с вами, — говорил Валун, огромный норд, тот самый, что цеплялся к рейтарам в харчевне постоялого двора. — Очень уж сильные слова тогда девчонка ваша сказала. А потом повстречали беженцев из этого селения. Ну и решили отправиться следом за вами. Совестно стало как-то.

— Долговато вы ехали, не находишь? — засмеялся Артем.

— Да мы это, — Валун почесал свою косматую гриву, — по дороге караван виноторговцев встретили… Что ты смотришь так на меня? Не грабили мы их! Они сами с перепугу бочонок вина отдали! Ну, мы того… двое суток…

— Ясно, общались с богами.

— Ну, типа того. Были вне пространства и времени… Да не смотри ты на меня так, парень! Не грабили мы торговцев этих! Истинный крест!

— Вы же язычники, нет?

— У нас каждый верит в того бога, в какого хочет. А я крещеный… Да не грабили мы их!

— Ну все! — Артем расхохотался. — Я верю! И спасибо, друг, что на выручку пришли!

Полукров протянул ему руку, но Валун нахмурился.

— Ах да. — Артем смутился, вспомнив, что нордов принято пожимать руку у локтя.

Хромая и морщась от боли, Химера нашла силы подойти к Павлу Ходокири и обнять его, одарив лучезарной улыбкой.

— Ты меня ни с кем не путаешь, Хламидия? — поморщился Павел.

— Ты мне жизнь спас, Паша. И я благодарна тебе. Ты небезнадежен все-таки. — Девушка приподнялась и поцеловала Ходокири в лоб.

— В лоб покойников целуют, дура, ты уста мне подсласти.

Химера тихо засмеялась и легонько коснулась губами уголка его рта.

— Тю, и это все, на что ты способна? — Ходокири пренебрежительно оттолкнул ее. — Вали к своему Артему, Ленка, не порть мне настроение.

— И все же спасибо. — Она похромала в сторону Валуна и Артема.

Иван Булава взял ее под руку и помог идти. Ходокири смотрел ей вслед, и вдруг ему стало холодно и грустно. Он тяжело вздохнул.

— И ты туда же? — Рядом шмыгнул носом Мустафа. — От тебя не ожидал, однако.

— Отвали… и без тебя тошно на душе…

Все, что осталось от группы «Портал» и отряда коммандос, стояло под охраной вооруженных нордов. Восемнадцать пленных. Все они смотрели на человека в зеленом берете, сидящего на капоте гусеничного вездехода.

Монтгомери Стюарт стоял впереди всех. Теперь, после гибели в бою Стоуна, он главный.

Рука Монти висела на перевязи, пробитая пулей навылет. Нога тоже забинтована, в нее угодила стрела из арбалета норда. Полковник опирался на сучковатую палку здоровой рукой.

— Боже правый! — проговорил он. — Я не верю своим глазам. Шон… Шон Паркер. Живой…

Стюарт оглянулся на остальных пленных. Он говорил так, чтобы те не слышали.

— Поверь, старый друг, это я, — ответил Шелкопряд. — И я жив.

— Друг? Это после того, что было? С кем ты спутался? — тихо прорычал Монтгомери.

— Как же ты еще слеп, Монти. — Шон покачал головой. — И это огорчает меня.

— Что теперь с нами будет?

— Да ничего. Все в ваших руках, Монти. Я набросал карту. Пойдете на запад и отыщете место, где я оставлю для вас оружие и еду. Еще медикаменты — у вас раненые.

— Какой ты, однако, внимательный, — зло усмехнулся Стюарт, дернув раненой рукой.

— Оружие не на всех, а то лютовать начнете в резервациях. И боеприпасов немного. Хватит отбиться от бандитов и поохотиться. Оставлю и рацию, но связаться вы еще долго не сможете, расстояние не позволит. Так что не мучьте аккумуляторы, зарядить их будет негде. Вот в прусских землях, в Прибалтике, уже сможете слать сигналы о помощи. Пусть Сопот за вами вертолеты вышлет. Но, перед тем как уйти, вам придется похоронить всех погибших.

— Раньше ты не был столь великодушен.

— Раньше я был человеком компании, дружище. А теперь я свободен и более не слеп.

— Ты хоть понимаешь, как поступит руководство, если узнает, что ты жив? Да еще утаиваешь девчонку, за которой оно почему-то охотится?

— Какова судьба охотников за этой девочкой, ты сегодня увидел своими глазами. А что касается меня… От кого же узнать обо мне руководству, если не от тебя?

Монтгомери покачал головой:

— Ну что ж, услуга за услугу. Ты даешь нам жизнь и свободу и даже шанс вернуться домой. Я даю тебе слово, что от меня никто твою тайну не узнает… Старый друг… тебе этого будет достаточно?

— Я всегда знал цену твоему слову, Стюарт. Точнее, я знал, что оно бесценно. Пусть ты и человек компании.

— Я человек долга и присяги.

— Позволь дать тебе дружеский совет, полковник. — Шелкопряд спрыгнул с капота и подошел к старому сослуживцу. — Никогда никому и ничему не присягай, кроме собственной совести. И тогда ты поймешь меня, быть может…

Егор Ветров бродил среди догорающих пепелищ и мрачно озирался.

— Черт возьми, как я это объясню своим односельчанам, когда они вернутся?! Не поверят же ни единому слову!

— Мы сейчас поедем в лагерь и заберем всю документацию по экспериментам. Там и видеозаписи имеются, даже того существа, что сегодня сюда наведалось. — Тахо положил ему руку на плечо. — Заодно оставим все необходимое для пленных в том месте, что Шелкопряд отметил на карте.

— Так вы их все-таки отпускаете? — недовольно проворчал подошедший Ходокири.

— Ну конечно. Не убивать же.

— А почему бы и нет?

— Да потому, что, быть может, со временем кто-то из них одумается и станет таким, как я. Или как Шелкопряд.

— Таким, как ты или Шелкопряд? — Ходокири покачал головой и взглянул на пленников. — В таком случае их действительно лучше перестрелять.

Он вздохнул и посмотрел на Артема и Химеру. Они стояли бок о бок, обнимаясь и беседуя с Валуном. Затем норд направился к своим, что-то зычно вопя.

— Лена, скажи честно, это ты наколдовала, чтобы они пришли к нам на выручку? — шепнул Полукров девушке.

— Артем, когда люди вдруг поступают благородно, не стоит думать, что в этом замешаны сверхъестественные силы. Просто верь в людей. Иногда они оправдывают эту веру.

Ходокири было невыносимо смотреть на Полукрова и девчонку. На то, как они шепчутся и воркуют в обнимочку. И Шелкопряд даже не кидает в них за это гранаты. Павел сплюнул и, резко развернувшись, направился в дом Егора Ветрова. Вроде там еще оставался самогон.