Джеймс Сваллоу - Вера и Пламя

- Одиннадцать минут? – повторилась она. – До чего?

- До орбитальной бомбардировки с «Меркуцио» по твоим координатам. Скажи, сестра – на сей раз я сумела добиться твоего полного и всецелого внимания?

У Мирии сперло дыхание:

- Орбитальный удар не оставит от крепости камня на камне.

- И уничтожит все остатки еретической армии ЛаХэйна, - ответила ее командир. – Если не хочешь к ним присоединиться, то советую тебе найти транспорт, и поживее. Десять минут и двадцать две секунды.

- Моя команда все еще внутри, - выпалила она.

В ответ послышался вздох.

- Печально. Они будут удостоены чести за их службу церкви.

Мирия отключила связь вокса и грязно выругалась.

- Больше я не буду разбрасываться жизнями за просто так, - сказала она себе, - никогда.

Аккуратно она приблизилась к колеоптеру, позволив шуму его механизмов заглушить ее шаги. Кормилец даже и не подозревал о ней, пока не получил в висок куском вулканического камня размером с кулак. Он растянулся на земле, позволив таким образом Мирии с легкостью снять с него имеющийся при себе длинноствольный лазган. Реакцией второго человека, застигнутого возле кривого фюзеляжа, был шок.

- Ты, - бросила она. – Можешь управлять этим самолетом?

Он осторожно кивнул.

- Чудно, - она навела лазган на лежащего мужчину и прострелила его голову одним выстрелом. – Ты будешь следующим, если не сделаешь того, что я тебе скажу. Понял?

Еще один кивок, на сей раз более отрывистый и нервный.

Она проследовала за ним в кабину транспорта и там прижала еще теплое дуло и его затылку.

- Опускай нас в жерло горы, быстро.

Мужчина дрогнул в кресле, и начал было говорить, но Мирия двинула его стволом оружия.

- Помнишь своего товарища? Помнишь, что я тебе сказала? А теперь делай, что было велено!

Моторы колеоптера заработали на полную мощность, и, громыхнув, транспорт покинул посадочную платформу, повернув свой затупленный нос к паровой утробе вулкана.

Существа, появляющиеся из дыр в воздухе, представляли собою кошмары, которые доселе Верити и не снились: безкожие создания с сотнями желтозубых ртов, визжащие фурии и паукообразные порождения с множеством хлестких лап. Они являли собой обычных хищников варпа, безмозглых уродов, населяющих лежащий за гранью понимания людей имматериум. Звуки, издаваемые ими при смерти, были ужасающи, а проливающаяся из них яркая цветастая жижа не походила вообще ни на что. Оружие, что дала ей Кассандра, быстро опустело, израсходовав последний болт, и испытывая наполовину страх, наполовину ярость, госпитальер швырнула его в созданий.

Шаг за шагом, вторгающиеся демоны отталкивали сестер к самому краю залы, за которым ствол кратера углублялся на тысячи метров к озеру лавы. Губительная жара за их спинами, плотная стена тварей Хаоса впереди. Верити, Кассандра и Изабелла отмеряли свою жизнь каждым вздохом.

Раненная сороритас зарычала в отчаянии, когда в казеннике ее болтера раздался пустой щелчок, ознаменовавший растрату последнего боеприпаса.

- Я пуста, - сказала она им.

Орды замедлились. Казалось, они понимали, что жертвы были в критической точке, поэтому хихикали и скалились друг другу в предвкушении.

Кассандра проверила серповидный магазин своего болтера и выдохнула.

- У меня осталось три патрона, - осторожно сказала она. Ее взгляд пал на Изабеллу и раненная боевая сестра изнуренно кивнула. После Кассандра взглянула на Верити с такой глубокой печалью, которой госпитальер не видела прежде.

- Сестра? Не бойся. Я все сделаю быстро.

- Нет, - Верити замотала головой, понимая, что по ее лицу текут слезы. – Мне жаль не нас, а наших сестер. Они будут теми, кому придется взять на себя боль нашей кончины.

Кассандра кивнула.

- Ты храбра, девочка. Не ожидала я от тебя подобного. Я рада, что ты доказала мне мою неправоту.

- И я, - сказала Изабелла. – Лета гордилась тобою. Теперь я понимаю почему.

- Честь имею, - Верити опустила голову и прошептала молитву, ожидая Покоя Императора, но внезапно раздался рев воздушных потоков, несущих иного рода спасение.

Поощряя последовательностью разномастных угроз и выстрелами в потолок кабины, Мирия заставила пилота опустить парящий колеоптер прямо к открытым воротам инженерной залы. Ее совершенный боевой ум за миг проанализировал ситуацию, когда она увидела сестер на самом краю и строй бесформенных, гикающих очертаний. Справа от нее был пульт управления, и правой рукой она ткнула в глифы, активировав стабберные орудия в носовой части самолета. Оснащенные когитарорными механизмами восприятия, орудия нацелились туда, куда она их навела, и заработали, открыв автоматический огонь по всему, что двигалось. Пилот послушно развернул колеоптер, подлетая боком к стоящим снизу женщинам, и Мирия почувствовала как судно слегка накренилось, когда те забрались внутрь.

- Мы здесь, - услышала она голос Верити из тесного заднего отделения.

- Вперед, - Мирия ткнула пилота лазганом, но тот больше не нуждался в подобных стимулах.

Сквозь раскрывающийся варп просачивались все больше созданий, и у этих новый были крылья и когти. Заработав на максимальной мощности, веретенообразный летательный аппарат поднялся сквозь затуманенный пеплом воздух и вырвался в открытое небо, повернув на юг.

Кассандра прошла в кабину, и начала было говорить, но Мирия подняла руку, заставив ее замолчать, и указала в небо. Десятки ярко мерцающих звезд падали прямо на Цитадель Пустоты. К тому времени, когда Ударная волна первых ударов достигла их, они уже были на безопасном расстоянии в каньонах, с каждой секундой уходя все дальше от безумной мечты ЛаХэйна.

Сквозь окно часовни Верити видела башню Лунного Собора, укрытую колеблющимися брезентами в тех местах, где команды рабочих возвращали церкви ее прежнее состояние, каким оно было да нападения. Новый назначенный губернатор барон Прид смягчил весть об утрате своего предшественника объявлением национального праздника, чем и прекратил кровопролитие на улицах и отменил потребность в инфорсерах. Частично в этом была заслуга поспешного назначения нового дьякона церкви Норока, спокойного наставника-клерка Лорда Кидсли. За дни, следующие за уничтожением Цитадели Пустоты, весть о вероломстве Лорда ЛаХэйна быстро распространилась. Его имя было предано анафеме, а иконы с его лицом были расколоты и сожжены сотнями.

Про себя Верити считала, что одна лишь смерть – недостаточное наказание для такого подлого и своекорыстного человека. Мысли Мирии по этому поводу были предсказуемо резки, разве что включали в себя чуть больше профанации, чем было допустимо благовоспитанной женщине дела.