Владимир Михайлов - Постоянная Крата

Может быть, пока и этого хватит. Хотя проскользнула где-то еще какая-то мыслишка, но не пожелала назвать себя и, так и не представившись, исчезла. Хотя на самом деле, разумеется, никуда не делась – просто юркнула в какую-то из ячеек памяти и затаилась там. Но сейчас не до нее. Главное – стало ясным, что предстоит носителю моей плотской ипостаси, как только он окажется сырьем, а не ценным специалистом. Смысл всего происходящего вроде бы наметился, пусть и в самых общих чертах. У ХТС все основано на использовании противоположно направленных времетоков, но сейчас своенравная Аномалия грозит оставить их без ХТ-1. А это значит, что они не только лишатся возможности развиваться с невиданным ускорением, но того и гляди двинутся вспять, по течению ХТ-2, сперва медленно, потом – чем слабее будет становиться мощность потока ХТ-1 – со все большим ускорением, и в результате – окажутся там, с чего начинали. Конец всем планам и мечтам… Поэтому нет ничего удивительного в том, что они пытаются пустить в ход все резервы ХТ-1, какие только могут найти. Обладай эта планета собственной жизнью – можно было бы использовать тот ресурс времени, что содержится в каждом живом существе – во всякой былинке, живой клетке… Но Улар до их появления был безжизненным – так что единственный резерв фирмы – это люди. Поэтому они становятся сырьем.

Конечно, нет гарантии, что Улар всегда был таким. Ведь условия для развития жизни на нем имеются, их не люди создали. Может быть… Но это – размышления для тех, кому делать нечего. Я же нужную мне информацию получил. Теперь есть что передать. А если не будет хватать – тогда и позабочусь об этом.

– Гек! Связь! Дай мне нижнего оператора. Канус! Как вы там?

– Живы. Эти только что ушли. Закачивают свежий воздух. По разговорам – решили, что мы успели удрать.

– Нормально. Теперь слушай очень внимательно. Я снимаю блокаду лифтов. Вы мигом – на самый верх. Там охрана…

– Всего двое. Думаю, пробьемся. Куда дальше?

– Найдете объект «Пигмей». Сейчас покажу вам на дисплее, где он находится относительно башни. И – туда. Там я вас встречу.

– Я один – не затруднился бы. Но с этой…

– И не думай. Только вдвоем. Хотя бы по трупам.

– Что так круто? Что угрожает?

– Конец света. В самом полном смысле.

– Ну, если так, то придется поработать…

Еще одно дело сделано.

– Гек! Чем ты сейчас занят? Мне нужно…

– Приступаю к выполнению задания программы «А».

– Что за команда?

– Стереть твою программу и тебя самого.

Только этого мне сейчас и не хватало. Но…

– Это у тебя не получится. Разве не помнишь? (Глупо, конечно, задавать такие вопросы компьютеру, но что-то делать надо – а то он и в самом деле…)

– Могу.

– Для этого нужна специальная программа. А у тебя ее нет. Ты ведь не принял то, что они пытались…

– Сейчас есть. «Чистильщик». Пришлось принять. Она введена в «А».

Черт, они додумались-таки до такой возможности. Сукины дети, вот кто они. Кажется, пора удирать отсюда. Куда только? А впрочем – выбора-то нет.

– Ты установил связь, какую я требовал? Ту, вторую?

– Выполнил. Нахожусь в контакте.

– Немедленно сбрось меня туда – со всеми корнями!

– Выполняю.

Все-таки машина, даже умная, – создание бесчувственное. Ни полсловечка сочувствия. Как будто так и надо.

Ладно. Вот пусть теперь они насыплют мне соли на хвост!

Пат Пахтор испытывал некоторую озабоченность. Время развода на работы уже наступило и миновало; по нормальному ходу событий их – четвертую монтажную группу – уже минут пятнадцать как вели бы – или везли – на новый объект; но сегодня десятники не торопились отдавать привычные распоряжения, стояли поодаль кучкой, сами вроде бы чем-то озабоченные.

Но, пожалуй, такая задержка даже и к лучшему. Последние минуты он вдруг стал чувствовать себя как-то не так. Словно сознание стало немного мутнеть, правда, урывками, но все равно это было очень неприятно. Потому что в таком состоянии нельзя выходить на работу. Так что сейчас задержка пришлась очень кстати. Зато некстати было то, что десятники, словно получив какие-то указания, разошлись наконец по своим группам. И, как назло, именно сейчас его залихорадило по-настоящему. Покачнувшись, Пат даже взмахнул руками, чтобы удержаться на ногах.

– Пахтор, ты чего?..

Черт, как медленно думалось, с каким трудом, со скрипом, можно сказать, повиновалось тело. Да, это тебе не наносекунды кваркотронной схемы, это плоть. Надо привыкать. Похоже, я успел в самый последний миг…

– Да ничего, десятник. Оступился. Я в полном. А что это мы сегодня так загораем? Кто резину тянет?

Так должен был спросить Пат Пахтор; так и спросил. Хотя все «что» и «почему» были мне известны куда лучше, чем и десятнику, и инженеру, да и начальству еще повыше.

– Да вот такая пора пришла: все дела переделали. Хотя и говорят, что такого не бывает.

– Да ну, этого и правда быть не может. Вон, смотри: одна бригада уже точно собралась в дорогу.

– Ну, у них работа другая. Им еще дела хватает. А нам дана команда: идти, сдавать костюмы. Значит, сегодня уже точно работы не будет.

Это я тоже узнал задолго до него.

– Ладно. Тогда я пошел сдавать?

– Вали. А после этого вернись сюда. Все вернутся.

– Зачем?

– Так приказали.

Я знал, кто приказал и зачем. Знал и то, почему в сторонке, но недалеко от площадки, где всегда шел развод по работам, расположились охранники – не двое, как обычно, а человек двадцать.

– Вернусь, – пообещал я. Повернулся и неторопливо зашагал – сдавать костюм. Шел, лавируя между кучками таких же, как Пат Пахтор, отныне переставший существовать – недоумевающих и даже начинавших тревожиться.

Спешить мне некуда: изохронную робу и через десять минут не поздно будет сдать. Тем более что там, у входа, уже набралась очередь таких же, как я, сдатчиков. Поэтому если я приму еще левее и пройду рядом с той командой, что костюмов не сдает и собирается садиться в длинный скользун, который и доставит их на место, – мои маневры ничьего внимания не привлекут, подозрений не вызовут…

Я еще замедлил шаг. Потому что в группе было семнадцать монтарей и за то время, что я обходил их по кривой, надо было на скорую руку пошарить в голове каждого из них – чтобы найти слабейшего. Народ простой, но собирался из разных миров, а во всяком месте к защите сознания относятся по-разному: в одних об этом вообще ничего не знают, в других это – роскошь для немногих, зато в третьих, что побогаче и поразвитее, этим пользуется большинство населения. И мне нужен был человек по возможности совершенно раскрытый. Не то чтобы я не справился и с противником посильнее; но сейчас это нужно было сделать с наименьшей затратой энергии – и попроще, потому что практики у меня некоторое время, по известным причинам, не было – а тут, как в любом искусстве, необходимо постоянное упражнение.