Сергей Тармашев - Ареал. Обречённые

Когда до входа в казармы оставалось шагов двадцать, майор остановился и принялся внимательно разглядывать вход в устоявшее здание, густо усыпанное обломками. До рассвета дойти до дверей, скорее всего, не удастся, уже сейчас Паутина меркнет, а Студень едва светится. Стоит запомнить расположение опасности, пока её ещё можно разглядеть. Несколько потемневших кучек окровавленного тряпья у входа красноречиво говорили о том, что войти в здание через дверь не получится. Ближайшие окна поблёскивали серебряными нитями, лишь самое дальнее не выглядело подозрительным. Медведь вздохнул: «Это дополнительный крюк метров в двадцать. Эх, сейчас бы планшет с ручкой и бумагой, можно было хоть зарисовать Паутину…» Он посмотрел на лежащий у одного из окон труп. Видимо, кто-то понял, что через дверь не выйти, и вылез в окно, но Паутины не заметил. Погибший лежал лицом вниз, но узнать в нём бойца из второй группы было несложно. «Похоронить бы по-человечески, да куда там… тут самому бы живым дойти».

У нужного окна Медведь оказался только через час, с трудом миновав крупную Воронку, прижавшуюся к стене казармы почти вплотную. На улице стало уже совсем светло, и пришлось долго шевелить в оконном проёме автоматным стволом, обратившись в слух. Характерного треска не было, и здоровяк, в конце концов, решился. Он запрыгнул на окно и упёрся в стену проёма, удерживая равновесие. Спрыгивать на засыпанный битым кирпичом пол без пробника не стоило, и Медведь некоторое время орудовал «жучкой». Убедившись, что угрозы нет, он спрыгнул с окна внутрь.

В здании царил полумрак, и было хорошо видно, что сюда Паутина со Студнем ещё не добрались. Многие внутренние стены оказались разрушенными, повсюду лежали груды хлама из обломков кирпичной кладки и раздроблённой мебели. В падающих из оконных проёмов солнечных лучах хорошо виднелись цепочки следов, отпечатавшиеся на толстом слое осевшей строительной пыли.

Медведь подошёл ближе и всмотрелся в отпечатки. Несколько человек выжили и пытались выбраться отсюда. Все следы сходились в один перед дверью, а результаты этих попыток он видел снаружи. Окровавленное тряпьё — вот всё, что осталось от тех, кто выбегал через штатный вход. Ещё одна цепочка следов вела к оконному проёму, тому самому, перед которым на улице лежит тело бойца из второй группы. Выходит, здесь не спасся никто. Надо бы осмотреть казармы, но первым делом необходимо добраться до оружейной комнаты и медикаментов. Патронов осталось мало, а ведь скоро в Городке будет нашествие мутировавших падальщиков. К тому же ему раненого даже перевязать нечем, если таковой отыщется. Майор двинулся вглубь здания, бдительно обшаривая взглядом путь. Хоть казармы и чистые, но мало ли что…

Глухое хрипящее рычание донеслось из-за стены, и он остановился, беря автомат наизготовку. Что-то или кто-то словно царапало когтями бетон, то яростно и тихо подвывая, то так же тихо захлёбываясь. Медведь не сразу узнал в булькающих звуках бесноватый смех и окинул взглядом стену Похоже, хрип идёт из жилых кубриков, отсюда не пройти, всё завалено. Если только с обратной стороны здания, но в том, что это вообще стоит делать, майор серьёзно сомневался. «Ладно, об этом подумаем позже, сначала медикаменты».

Стараясь не шуметь, он прошёл к люку, ведущему в цокольный этаж. Бронированная створка оказалась наполовину отворена, на полу перед лестницей было сильно натоптано, а из черноты входного провала доносилось тихое шарканье, словно несколько человек бродили в темноте, натыкаясь на стены. «Спускаться вниз расхотелось, — отметил Медведь. — К сожалению, другого выхода нет». Он достал тонкую палочку химического фонаря, сломал её в кулаке и забросил в чёрный пролом. Шарканье тут же зазвучало сильнее, потом раздалось клацанье выключаемых предохранителей, и майор отпрыгнул в сторону от люка за мгновение до того, как грянули автоматные очереди. Засев за полуразвалившимся перекрытием, он взял выход на прицел. Внизу палили от души и очень даже грамотно: одновременно расстреляли фонарь, накрыли огнём лестницу и спустя пару секунд отработали по дверному проёму люка, ни разу не зацепив полузакрытую створку. «Наверняка кто-то из наших», — определил Медведь. Выстрелы стихли, и стало хорошо слышно, что скрежет за стеной усилился, а безумный смех зазвучал громче.

— Кто там? — донёсся снизу знакомый голос. — Есть кто живой и одновременно нормальный?

— Айболит? Ты чего палишь во всё, что шевелится?! — крикнул Медведь. — Так ведь и убить можно хорошего человека!

— Это не я, — ответили издалека, — Максимка с Шуриком из второй группы развлекаются! С ними Петруха из первой, и ещё кто-то, отсюда не видно!

— А чего им, делать больше нечего? — Майор сменил позицию на более удобную. Теперь он мог одновременно быть в укрытии и при этом оставаться за спиной у выходящих из люка людей. — На свете столько интересных занятий!

— Так видишь ли, Коля, они теперь, в некотором роде, не с нами! — отозвался Айболит. — Сердитые стали и неразговорчивые. Хоть бы песенку какую спели, а то сижу тут двое суток в темноте, тоска да и только!

— Зомбировало их? — спросил здоровяк, заранее зная, каков будет ответ.

— Угу, — донеслось мычание. — А ты как здесь оказался? Тебя ж вроде арестовали?

— Уже отпустили, — фыркнул Медведь. — Извинились, мол, ошибка вышла, бывает! Вот я вышел на улицу, смотрю, вокруг приятный летний день, над головой — ласковое зелёное небо, дай, думаю, загляну на базу, может, водички чистенькой нальют или шоколадкой вкусной у…

Из полуоткрытого люка вылетела граната, и майор отпрыгнул за кучу обломков. Взрыв больно ударил по ушам, вызывая резь, и десятки невидимых глазу осколков выгрызли из развалин целое облако крошева. Пространство у входа скрылось в столбе пыли. Медведь с автоматом наизготовку выглянул из своего укрытия и тут же короткой очередью разнёс показавшуюся из пылевой взвеси голову. Зомби рухнул, и пыль расцвела вспышками дульного пламени — его спутники вели огонь наугад, паля перед собой, и не догадывались, что противник находится за спиной. Майор длинной очередью перечеркнул полузакрытые пылью силуэты и прицельными выстрелами добил корчащихся на полу Зомби.

— Простите, мужики, — тихо произнёс он. — Кто же знал, что так оно выйдет… — Здоровяк болезненно потёр лицо и сменил магазин.

— Коля? — донеслось снизу. — Ты там живой?

— Живой, — хмуро ответил Медведь. — Их точно четверо было? Больше никого не осталось?

— Не знаю, — Айболита было едва слышно, — не видно мне отсюда. Но, думаю, никого. Я фонарь выбросил, они всегда на него кидались, а сейчас тихо.