Александр Андросенко - Замок Толор

Император прошелся вдоль нашего поредевшего строя, крутнул Посох Магистра в руках, и сказал:

— То, что будет произнесено сейчас — должно остаться между нами. Поклянитесь.

— Клянемся!

— Объявлять див Сафа предателем нельзя. Но это не значит, что он останется безнаказанным. Тошик, твою семью убили в ходе этих мерзких интриг. Дарон, на твое место метил див Саф. Олока тут нет, но и ему крепко досталось. Я поручаю вам решить проблему див Сафа самим. Армию не вмешивать. Используйте только собственные силы и наемников. После того, как проблема будет решена — свяжешься по мной при помощи этого браслета, — он снял с правой руки браслет и бросил Дарону. — И учтите: не позже, чем через год ты должен стать моим Советником, див Тров — Наместником Севера, а Тошик вступить во владение графством Сафа. Я достаточно четко определил что надо сделать, Дарон?

— Д-да, мой Император!

— Тогда до встречи во дворце… С головой Говата, див Мир, — подмигнул Император Тошику и исчез в проеме. — А, да! Исол! Лови!

И в проем влетел посох Магистра.

Соур

Следующие два дня после отбытия Императора были невероятно насыщены, но прошли для меня как-то мимоходом. Практически всю работу взяла на себя Тандела. Когда вечерами она и Исол забирались на второй этаж донжона выпить со мной вина, я лишь кивал в ответ на их рассказы.

Дарон уехал буквально через час после Императора, не попрощавшись, сопровождаемый двумя из трех отрядов сотни Бачуха. Сам капитан и Вирот со своими конниками уехали с ним же. Как и Тошик.

Я сидел в донжоне и смотрел на снующих туда — сюда ребят. Два десятка парней. Все, что осталось от почти восьмидесяти человек замковой стражи. Осознание того, что произошло, меня практически убивало. Эти солдаты были мне как дети. Большая часть из них впервые взяла меч в руки в этом замке, драться их учил я. А теперь они мертвы. Погибли, спасая Наместника. И в благодарность за это его племянник меня чуть не повесил.

Понять меня мог только Пух. И уже через пару часов после отъезда Дарона мы с ним приступили к ревизии винных запасов графа. Пока Тандела руководила похоронами, мы упорно пили, несмотря на хмурые взгляды Исола. Мешать нам, он, однако, не посмел. Как и Тандела, когда пришла на доклад.

— Давно жрете? — спросила она у Пуха, когда поднялась.

— М-м-м, — промычал десятник.

— Понятно, давно, — лейтенант села на стул напротив меня. — Ты-то еще способен разговаривать?

— Че-е-его к будущему офицеру пристала, ик! — в ответ наехал я на нее.

— Ничего, что я хотела его завтра в наряд запустить? А он тут… Готовится!

— Какие, нахрен, наряды? Пусть, вон, имперцы стоят, ик!

Тандела решила не спорить. Впрочем, это было бы бесполезно — с пьяным командиром особо не поспоришь. Она обратилась к Пуху:

— Спать идешь? Или по привычке, тут приткнешься где-нибудь?

— Тут, ик! — выдавил Пух.

— Тут! — подтвердил я.

— По-о-онятно! — Тандела встала. — Значит, до завтра! Идешь, Исол?

— Конечно! — колдун встал, и направился вниз за Танделой, прихватив одну из бутылок вина.

Я фыркнул и налил Пуху:

— За ребят! — провозгласил я.

— Ик! — согласился он. — Не чокаясь!

Выпили. Пух глянул на Танделу и колдуна, вышедших из донжона:

— Надо было налить и им, кэп.

— Надо, — согласился я и налил. — За них?

— Да! — мы чокнулись и выпили.

Я отставил пустую бутылку.

— Третья? — поинтересовался Пух.

— Четвертая, — вздохнул я. — Пятую, или все-таки пойдешь к наряду готовиться?

— У меня десятка нет. Какой, к демонам, наряд?

— А десяток Мувота? — я вопросительно посмотрел на него.

Пух взял бутылку и налил:

— За Мувота!

— Не чокаясь!

Мы выпили. Я вздохнул. Вино не помогало. Вместо того, чтобы забыться, голова работала все так же четко. А вот ноги и руки… Значительно хуже. Пух, умудрившись не разлить ни капли, в очередной раз наполнил кружки.

Я пригубил вино, устало окинул взглядом комнату и уснул.

Утро началось привычно — с боли. После Пима я уже забыл, когда просыпался и у меня ничего не болело.

Пух молча придвинул мне кружку. Я молча выпил.

— Хреново, — констатировал я.

— Ага, — Пух смотрел в окно.

— Чего там?

— Хонор в наряд заступает.

Я с хрустом потянулся, расправляя затекшее тело, и тоже глянул вниз. Тандела руководила сменой караула. Молодец. Я допил вино в кружке:

— Наливай.

Пух вздохнул и налил.

— И себе.

Так прошел еще один день.

Вечером появилась Тандела, глянула на угрюмо сидящего Пуха и сказала:

— Завтра у тебя караул, десятник.

Я посмотрел на него, он на меня.

— Возьмешь десяток Мувота, — сказал я. — Если хочешь, можешь идти.

Пух покачал головой:

— Я в таком состоянии никуда не пойду… Посижу еще.

Лейтенант глянула наверх:

— Олока смотрели? Не очнулся?

— Нет, — мотнул головой Пух.

— Не очнулся, — уточнил я, опережая еще один вопрос.

— Понятно, — вздохнула Тандела и пошла вниз.

В этот вечер мы выпили еще две бутылки.

Пух встал с первыми лучами солнца. Я скривился и заворчал, а он покачнулся и сбил свою кружку.

— Хреново, — вздохнул десятник и пошел вниз.

Я потянулся было к вину и вдруг понял: а смысл? У меня ничего не болело! Я на радостях встал, сделал пару активных движений из привычного комплекса утренних упражнений… И меня начало мутить. Пришлось притормозить. К тому же организм срочно потребовал воды.

— Хонор! — рявкнул я в окно.

— Да, кэп!?

— Ведро воды мне, быстро!

— Сейчас, кэп!

Кое-как придя в себя (половину ведра я залил внутрь, а вторую половину вылил на голову), я вышел на плац и посмотрел на выстроившиеся друг напротив друга шеренги воинов. Тандела вопросительно глянула на меня, и я кивнул:

— Лейтенант, проводи развод!

Она быстро проверила солдат и чуть задержалась перед Пухом. Он уже успел побриться, и в целом выглядел отлично. — Зарастаешь, Пух, — наконец улыбнулась Тандела, и по строю раздались смешки.

— Так тебя ведь копирую, — расплылся в улыбке и десятник.

Лейтенант провела ладонью по коротенькому зеленому ежику у себя на голове, и фыркнула:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда я заплету косу!

— Ха! — воскликнул Хонор, сам носящий волосы ниже плеч. — Это не проблема!

— Разговорчики! — напомнил я. — Сменитесь, потом трепаться будете.

Смена пошла своим чередом, а я пошел размяться.

— Отошел? — поинтересовался Исол.