Сергей Лисицын - Искатели Миров

— Брат Лезье, — прервал размышления Огерда подтянутый светловолосый адъютант, стоявший с тонким стержнем ассистентского терминала в руках около тяжелой резной двери. — Пожалуйста, проходите, магистр Руфус вас ждет.

Синеватое свечение экрана над стержнем пропало, встреча была подтверждена и разрешение получено.

Кивнув адъютанту, Огерд одернул форменную куртку и взялся за ручку двери. Покрытая волнистым узором ручка, вроде бы вырезанная из настоящего дерева, приобрела успокаивающий синий оттенок и повернулась. О том, что произошло бы, не измени ручка цвет, Огерд постарался не думать. Набитый смертоносными устройствами, сканирующими полями и недоступными его пониманию творениями темной техномагии, запрещенной в Империи со времен войны Богов-во-Плоти, Замок всегда заставлял его нервничать, ощущать собственную ничтожность и уязвимость.

Пройдя в кабинет магистра, Огерд вытянулся по стойке смирно и собрался отрапортовать о прибытии, но сидящий за столом человек указал на стоявший у стены небольшой столик темного вулканического стекла и два удобных кресла:

— Присаживайтесь, присаживайтесь, Огерд. И не надо этой официальщины. Знаете ведь, не люблю.

Что Руфус скажет именно так, Огерд знал. Но предпочитал забывать. Аккуратно сел в удобное кожаное кресло силовой мебели — магистр не любил, предпочитал вещи надежные, основательные, — сложил руки на коленях и приготовился слушать.

Невысокий, стройный магистр, фигурой обманчиво напоминавший подростка, легко обогнул свой рабочий инфоблок, опустился в кресло по другую сторону стола, налил на донышки широких низких бокалов чего-то темно-рубинового, тягучего. По кабинету поплыл странный пряный аромат. Магистр приглашающе кивнул на бокалы:

— Берите, берите, не волнуйтесь. Это настоящий лорадский херес, прекрасный, поверьте мне, напиток!

Огерд осторожно взял тяжелый бокал, сделал маленький глоток. Да, вкус действительно приятный, хотя и необычный.

О слабости магистра Руфуса — угощать посетителей самыми разными экзотическими напитками, знали все. Отказываться от угощения рисковали немногие, поскольку магистр внимательно следил за реакцией гостя, и какие выводы делал — даже Ушедшим неизвестно. Огерд вот рисковать не хотел — слишком ценил он свою работу на благо Братства, слишком верил в его миссию.

— Огерд, что вам известно о таранах пространства? — Руфус расслабленно водил тонким пальцем по ободку бокала, но глаза смотрели внимательно, полумрак, создававший в небольшом кабинете уютную, едва ли не дружескую атмосферу, магистру не мешал.

Огерд аккуратно поставил свой бокал, выпрямился на краю кресла:

— Мифы, не более того, — пожал он плечами. — Пилотам-курсантам да новичкам из исследовательских экипажей любят всякие сказки об Ушедших рассказывать. Вроде бы — неимоверной мощи оружие. Вроде как могло уничтожать целые звездные скопления за считанные минуты. Якобы при этом даже не нарушалось течение основных временных потоков.

Магистр задумчиво покивал, сделал небольшой глоток хереса, поудобнее устроился в кресле.

— Мифы... мифы, говорите. Огерд, все, что вы сейчас сказали, на сто процентов соответствует реальности. Во всяком случае, именно такую информацию наши специалисты нашли в текстах Библиотеки Ор.

— Но, магистр, ведь эти тексты общеизвестны. И в них нет ни слова о Таранах!

Задумчиво покрутив в пальцах бокал, Руфус одним глотком осушил его. Встал и неторопливо прошелся вдоль стола, заложив руки за спину.

— Огерд, скажите, сколько лет вы в Братстве?

— Чуть больше двадцати, магистр, — ничем не показывая своего удивления, ответил Огерд. Если обладающий абсолютной памятью Руфус Мантеррей спрашивает о том, что прекрасно знает, значит, на то есть причина.

— Правильно. Скажите, за все эти годы был ли у нас хоть один повод усомниться в моей честности или в целях Братства Ловцов?

— Нет, магистр Руфус, ни разу, и вы, я думаю, сами прекрасно знаете это.

Огерд чувствовал себя несколько уязвленным. Правда, в вопросе был явный подтекст, но Огерд предпочел не обращать на него внимания, отвечая так, как должен был отвечать преданный служака, не умеющий испытывать сомнения.

Надо сказать, Огерд их действительно не испытывал, во всяком случае, в том, что касалось целей Братства Ловцов. Создание Великого поля Знаний, контроль за Несвоевременным Знанием — все это брат Лезье считал правильным и необходимым, а философия и Устав Братства позволяли чувствовать себя полноценным разумным.

Огерд появился на свет в результате экспериментов, проводимых на отдаленной необитаемой планете имперской научной разведкой. Получить полукровку — скрестить темирника и алоллака, ах, какая замечательная идея пришла кому-то в голову! Считалось, что это невозможно.

Несмотря на внешнее сходство, алоллаки и темирники были совершенно разными существами с разными генотипами. Но один из частных исследовательских кораблей обнаружил разрушенную лабораторию цивилизации, существовавшей во времена Ушедших. Часть оборудования и записей сохранилась. Светлые головы из имперской разведки решили восстановить лабораторию и посмотреть, как же можно применить то, что получится?

Из сорока полученных эмбрионов выжило десять. До года дожили пятеро младенцев. Через десять лет имперская разведка получила сырье для создания великолепных солдат — внешне почти неотличимых от людей или темирников, но с сердцем, смещенным к нижней части грудной клетки, увеличенным объемом легких, куда боле солидной, по сравнению с людьми, мышечной массой, способностью дышать в разреженной атмосфере. И со стремительной, особенно по сравнению с довольно медлительными алоллаками, реакцией, аномально высоким уровнем интуиции и способностью к эмпатии.

Но высокопоставленный «кто-то» решил, что эксперимент нерентабелен, и сырье было приказано утилизировать. Те, кто отдавал приказ, просчитались только в одном — утилизацию решили совместить с учениями боевых пятерок Службы охраны границ. Пятеро полуголых подростков пытались уйти от прекрасно экипированных рейнджеров. Дольше всех продержался Огерд, но и его бы, конечно, пристрелили озверевшие к тому времени элитные головорезы, двадцать единиц которых полукровки порвали практически голыми руками. Если бы не штурмовое звено Братства, получившее в последний момент информацию о базе, на которой ведутся эксперименты с применением Несвоевременного Знания.

Тогда, двадцать с лишним лет назад, как раз Руфус, еще не магистр, конечно, а всего лишь командир группы, протягивал ему руку и орал: