Андрей Мартьянов - ОХРАНИТЕЛЬ (Хроники графства Артуа времен Великой Чумы)

— Сообщения о неблагочинии и до крайности подозрительных событиях в окрýге начали поступать в Париж и Авиньон в конце минувшего лета, — неторопливо говорил преподобный, поглядывая вниз — в страшную квадратную яму с гладкими стенами выложенными базальтом, выкопанную в основании Речной башни. — Поначалу от доносов отмахивались, отправляя письма по прямому назначению — в нужник. Не бывает ничего подобного, вот и весь сказ! Пьяные фантазии безграмотных провинциалов — с прокисшего фландрийского пива и не такое привидится. Насторожиться заставила депеша схоластика у базилики Сен-Вааст Бенедикта Отрингенского — все-таки ученый клирик, клюниец, а не грубый торгаш, с трудом выписывающий два слова на пергаменте...

Нечто, обитавшее в ямине, тонко заскулило и сделало очередную попытку вырваться — звякнула цепь.

— В октябре Парижский капитул отправил в Артуа опытного брата-мирянина, — продолжил Михаил. Ознар понимающе кивнул: «братьями-мирянами» именовались агенты инквизиции, не принимавшие пострига и обетов, выдававшие себя за обычных путешественников или купцов. — Проверить, приглядеться, собрать достоверные сведения. После обстоятельного доклада нашего человека священной канцелярии у кардинала Пьера де Бофора кровь к голове так прилила, думали удар хватит. Тут у авиньонских бездельников, извините за вульгарность, случился приапизм усердия — в панике начали искать того, кто поедет на север и искоренит чертовщину.

— Нашли, разумеется, быстро, — проговорил Рауль. — Это были вы.

— Смиренно пытаясь избегать греха гордыни скажу, что я раскрыл дело оборотня из Виварэ, отправил на костер люцифериан в Альби и загнал серебряный гвоздь в сердце Бриансонского кровососа — слышали, наверное?

— Святой Дионисий, — мэтр перекрестился. — Любой, кто интересуется маг... э-э...

— Магией, — мягко подсказал брат Михаил. — Называйте вещи своими именами, вас никто за это не упрекнет и не накажет. Значит слышали, истории громкие, что говорить. Существенный опыт был, а поскольку в конгрегации Римской инквизиции я пользуюсь репутацией пускай и не слишком разборчивого в средствах, но удачливого авантюриста от доминиканского ордена, кардинал Бофор долго не раздумывал. Одно стало ясно сразу: без помощи Нарбоннской школы не обойтись — ни я, ни прочие следователи папского Трибунала талантами к волшебству не обладаем. Надеюсь, я не ошибся в выборе... Итак, мэтр. Что это за безобразие? Ваши соображения?

Преподобный зыркнул на застывших в молчании дюжих монахов, присматривавших за Речной башней. Те поняли высокое начальство без слов и зажгли дополнительные факелы, позволившие Раулю как следует рассмотреть обитателя ямы.

Несомненно, оно когда-то было человеком. Судя по степени разложения плоти умер седмицы полторы назад — вонь над узилищем поднималась жутчайшая. Мужчина, видимо средних лет, тридцать или около того. Свалявшиеся в колтуны соломенные волосы указывают на фландрийское или норманнское происхождение, значит местный житель.

Гозлен из Эрмавиля намедни описал тварь вполне достоверно: натуральнейший живой мертвец. Скорее всего погиб от удара мечом или топором пришедшимся на ключицу и правое плечо — конечность держится только на связках, разрубленные мышцы давно начали гнить.

Левый глаз жемчужно-белесый, как у всякого покойника, вместо правого зияет провал — выбит или выклеван птицами. Отслоившаяся кожа на лице висит отвратительными лохмотьями, обнажая коричневые зубы. Остатки сопревшей одежды принадлежат низшему сословию — крестьянин или небогатый ремесленник, сразу не определишь.

По большому счету, ему самое место в могиле, но проклятущая тварюга уверенно держится на ногах, дергает уцелевшей рукой за тяжелую цепь, которой ее приковали к стене и издает леденящие кровь звуки — булькает, шипит, подлаивает.

Кромешный ужас.

— Как вы его поймали?

— Просто, — пожал плечами инквизитор. — Накинули мешок, стянули ремнями, засунули в клетку. Резвостью он не отличается. Очень неуклюж.

— Никого из братьев не покусал и не поцарапал? — насторожившись спросил Рауль.

— Избавил Господь.

— Экзорцизм?

— Безусловно. Вселение адского духа в мертвые тела описано, но это — другое. Обряд изгнания демонов был проведен со всей тщательностью. Безрезультатно. Святая вода и реликвии так же не помогли, хотя это действенный метод — пользовался неоднократно.

— Должен вас огорчить, — развел руками Рауль. — Магии я не чувствую. Ни единого следа некромантии и чернокнижия. Наверное, мне помогли бы кое-какие редкие периапты, но...

— Составьте список. Вам доставят всё необходимое.

— Даже так?

— Вы трудитесь с инквизицией, мэтр, — улыбнулся брат Михаил. — А у нас очень широкие возможности. Насмотрелись? Вернемся в обитель. Слышите, звонят? Время вечерней трапезы, а после я постараюсь ввести вас в курс дела. Дело, замечу, сложнейшее — аналогов не упомню... Ну так что, я вас купил?

— Купили, ваше преподобие, — признал Рауль. — Я с вами.

Глава вторая

В которой происходит чудесное исцеление от женского бесплодия, у Рауля появляется запретная книга, а домовой по имени Инурри пьет бургундское вино

Аррас, графство Артуа.

15-25 февраля 1348 года.

Ночевка в монастыре отдохновения не принесла — дормитории не отапливались, в келье холодно, тонкое одеяло от сквозняков не спасает. Да и как заснешь после эдаких невероятных новостей?..

Дважды в ночи слышался стенающий вой, приглушенный толстыми стенами Речной башни и общежития братьев-доминиканцев — устрашающее нечто выказывало недовольство заточением. Безвестная тварь, заместившая душу умершего человека и захватившая его тленное тело, ныла и причитала, словно требуя освободить ее от оков плоти.

Михаил Овернский на обратном пути из башни в обитель рассказал, что вчера опыта ради пальнул в мертвеца из самострела, тяжелый стальной болт прошел навылет, не причинив страшилищу самомалейшего вреда. Похоже, избавиться от ожившего кошмара можно будет единственным способом: сжечь. Но сначала все-таки необходимо выяснить, что же оно такое и откуда взялось...

— Это невыносимо, — продрогший мэтр Ознар отбросил серую фланель и поднялся с жесткого ложа. При свете чахлой свечки нашарил сапоги, валявшиеся на заиндевевшем каменном полу. Только что колокол собора отбил час Бдения, следовательно полночь давно миновала. — Достаточно один раз остановиться в монастыре, чтобы навсегда почувствовать отвращение к постригу, как способу спасти душу...