Стас Северский - Пограничник. Рассказ 1. Пройти по последней грани

Зверь шарахнулся в сторону от сильного удара… От удара отдернул руку и я… «Защитник» подключил «шнур» двуглавой плетью с двумя контактными концами… Он хлестнул и ожог меня, предупреждая. Сейчас он вышибет у меня из рук исходный блок. Тогда к черту пойдет и обвитая вокруг шеи зверя петля, и задержанный мглой у границ поля клинок… Я пришпорил зверюгу, дернул «шнур» — со всей силы… И мы со зверем, выдрав клинок из когтей пустыни обоюдными усилиями, замерли — и не только мы со зверем, но и «защитник», и крысюк… Нож обглодан до рукояти, лезвие торчит обломанным кривым зубом, изъеденным коррозией…

— Что скажешь теперь?

— Ты не умеешь проводить эксперименты, S9.

— Эта дерзкая выходка не просто усилила прямую реакцию… Это другой уровень — это ответ агрессией на агрессию. Это оборона при нападении, D40. Нож, оставленный мной в покое, был нетронут пустыней, но когда я взялся за клинок, — мое оружие было уничтожено…

— Верно. Это ответ. Но не осмысленный.

— Сначала ответное бездействие, потом — ответный переход к действию… Был посыл — был и ответ, не было одного — не было и другого… Вроде все ясно, вроде все правильно… Но что-то здесь не то… Частицы будто замерли возле клинка… Замерли, будто в ожидании действий… и перешли к действию, только отвечая… Похоже, что пустыня ждет, следит и решает — опасно или нет… А когда нет времени ждать, следить и решать — нападает… рефлекторно, как мы… Определенно, здесь что-то не то… Что-то не то с разницей времени ответных реакций… Похоже, что ответы контролируемы.

— Мне нужны точные данные, тогда я смогу точно определить проходящие здесь процессы, точно рассчитать время идущих здесь реакций. Сейчас дать тебе подробный отчет я не могу.

— Собирай данные.

— Мне запрещено делать это, S9. Я не должен вмешиваться в эти процессы. Не должен — и ты.

— Что я должен, что нет, — мое дело. А ты подчиняешься мне.

— Я защищаю тебя.

— Черт… Опять ты… Что ж… Нет сложных расчетов, значит нет и нужды в них.

Я бросил обглоданный клинок через незримый рубеж… Ждал, что пыль окружит его еще до падения, и верно… Он не упал. Пыль, еще не поднятая его падением, подлетела к нему с ветром, сошлась вокруг него стеной сразу, не отступая, вихрясь под ним и над ним, тесня и скрывая его мглой… Клинок исчез под этой сплошной, непроницаемой тьмой… и не появился под этой искрящей дымкой, разошедшейся по ветру до прозрачности.

— Это память, D40. Пустыня помнит мой нож… Она теперь не ждет, не проверяет… Она считает, что мой нож — враг, который подлежит немедленному уничтожению… Это управляемые реакции, подчиненные системе…

«Защитник» перевел на меня холодные глаза и согласно склонил голову…

— Так точно, S9. Здесь работают простые программы. Это система. Но нет доказательств, что система — разумная.

— Сейчас будут!

Я скормил пустыне другой клинок… Его обдало искрами еще в полете… Ветер сковал его холодом — остановил силой, удерживая в воздухе, не давая опуститься, не отпуская на волю тяготения, скрыл его сияющей зеркальной пылью… Клинок, обглоданный этим мерцанием, пропал… в одно мгновение…

— Это память, S9, — опознание формы. Но повышение скорости реакции — простой рефлекс. Нет признаков мышления — ответ неизменен, только скорость выше.

— Посмотрим еще…

Я надстроил лезвие пластиной, меняя его форму, и метнул пустыне очередной клинок… Частицы не тронули его — только обступили, тихо отдаляясь… Я отдал пустыне пустой контейнер… Он нетронутым остался стоять среди скоро развеянных ветром искр… Я выждал и метнул знакомый пустыне не надстроенный кинжал…

Рассеянные в воздухе частицы окружают его — среди их сплоченности проходят паутиной еще редкие, но учащающиеся, разряды… Ветер крепчает близ него… Но я метнул клинок с такой силой, что ветер не сдержал его… Он пролетел с такой скоростью, что зубастые частицы не обглодали его лезвия… Бросил я нож, метя в контейнер, он — попал в цель. Вокруг него разразился локальный шторм… Но подошедшая стеной мгла рассеялась, отступая от вогнанного в контейнер клинка, оставляя его — нетронутым. Он, вонзенный в железный короб по рукоять, для пустыни, считай, — исчез… Пустыня проследила этот кинжал, сочтенный ей вредящим, но потеряла его среди других вещей, признанных ею безвредными. Я жду… Я вижу, что пыль еще не осела, что она еще обследует незнакомые предметы, мерцая вокруг них… Просто, пустыня не так бдительна к ним, как прежде, но она, как прежде, осторожна…

— Смотри… Она ищет… Проверяет — исчез этот клинок бесследно или спрятан, не видимый только для нее… Она думает — размышляет… Понимает, что с ним что-то не так, как надо… Смотри! До пустыни дошло, что клинок не исчез, а скрыт! Что он всажен в контейнер — в этот короб!

Ветер поднялся настоящим штормом, бросаясь к контейнеру с воткнутым в него кинжалом… Но концентрируется до разрядки молниями этот грозовой вал только возле всаженного по рукоять клинка с обоюдоострым лезвием… Пустыня нашла его — скрытого врага…

— Она опознала этот клинок! И теперь — уничтожит его! Избирательно! Пустыня мыслит…

Шквальный ветер затихает, оставляя нетронутый контейнер стоять на прежнем месте… А обоюдоострого кинжала просто нет — осталась только пробоина в контейнере…

— Пустыня… Это разум и воля…

— Не достаточно доказательств, S9.

— Мне нужен еще нож — у меня больше нет. Этот кинжал в последний раз не причинил пустыне почти никакого вреда, как в первый… Пустыня должна понять, что он опасен не каждый раз…

«Защитник» отдал мне, хранимые им, клинки. Сняв надстройку, я с прежней силой метнул его в короб контейнера… Как я и ожидал, пустыня приняла клинок спокойно… Иглистые кристаллы, искрясь, застыли близ него, окружая его с готовностью к защите, но не защищаясь от него, — обследуя его… Следующий клинок я метнул в зеркало — он, не вонзаясь, отскочил и со звоном упал рядом с контейнером, поднимая зеркальные осколки пустыни… Они, не спадая, замерли вокруг него… Взяв последний кинжал, я метнул и его… Ветер принял нож, резко стопоря его налету и тихо опуская к простертому равниной зеркалу, осторожно кладя на расчищенную от пыли площадку… Теперь этот кинжал окружен искристыми частицами — оцеплен, как остальные ножи. До пустыни дошло, что мои клинки могут быть равно и опасными, и безопасными для нее… Дошло, что опасны они не всегда, дошло, что гонимым ветром острым осколкам под силу справиться с исходящей от них опасностью… что им под силу не только уничтожить их, но и управлять ими… Теперь пустыня стережет их, изучая, но не уничтожая…