Е Пикринов - Верхний фактор
Помощь проекту
Верхний фактор читать книгу онлайн
Вернув ключ на место, Борис заторопился. На этот раз он не стал перебирать ногами по кабелям, а пошёл прямо по воде. Перед самой развилкой на свою линию, были гермоворота, которые не закрылись. По виду, они были не рабочие, да и шлюза с дверьми возле них не было.
А остановился он потому, что у железного шкафа, что-то было не понятное. Подойдя ближе, его чуть не вырвало. Это был утопленник. Посветив вокруг, он увидел в десяти метрах ещё одного. На них была камуфляжная форма. Борис подошёл вплотную к ближнему трупу и повернул его. Лет двадцать пять. На голове фонарь, как у самого. Он попробовал его включить. Он оказался включённым, но не светил. Сел аккумулятор. Но всё равно он его забрал, имелись запасные. На ремне была кобура с пистолетом. Борис снял ремень и вытащил его из кобуры. Явно не Макаров. Сбоку был номер, а на рукоятке, выдавлено изображение, похожее на сову. Ещё ниже, цифры 9х21, наверно калибр патрона. В кобуре был ещё один снаряжённый магазин. В карманах куртки оказался так же один фонарь, ручной. На этот раз, работающий. Рация…, размокшие сигареты…, зажигалка…, тоже рабочая…, мобильник… Никаких документов и знаков различия. У второго, тот же набор, за исключением сигарет. Похоже, это были те часовые, которых искала та пара. Вероятно, они стояли на развилке возле ворот венткамеры, когда на них обрушился поток воды. Сбило с ног и, ударив головой обо что-то, потащило вперёд. Пока они здесь оба не застряли.
Оставив их там, где и обнаружив, продолжил путь. Обратный путь до дверей шлюза он проделал быстрее, чем сюда. А по сухому тоннелю до поезда добрался вообще за пять минут. Когда он появился возле него, люди повставали со своих мест и стали кричать:
— Он вернулся! Он вернулся. Нас спасут! А вы говорили, пропал, — и, обращаясь к нему, спрашивали:
— Почему один? Где спасатели? — И ещё кучу вопросов. Хватали его за мокрую одежду и пытались добиться ответа. Но он все-таки сумел дойти до своего вагона и с помощью поджидавших его попутчиков, залез внутрь. Вопросы теперь посыпались от пассажиров своего вагона.
— В общем, ситуация такая. — Начал он говорить, как все затихли и зашикали, на тех, кто пытался что-то сказать. — Началась война. — Кто-то громко ойкнул, и заговорили все разом.
— Всё руководство страны, все руководители регионов, погибли. Взорваны плотины всех водохранилищ и вода затопила и смыла всё, до чего смогла достать. Москва подверглась обстрелу крылатых ракет. Ядерное оружие применялось по объектам за пределами города.
— Откуда всё знаешь?
— Один человек рассказал.
— Значит, есть путь вверх?
— Да, по вентиляционной шахте.
— Давайте тогда пойдём скорее, хватит здесь сидеть.
— Большую часть пути придётся пройти по грудь в воде.
— С одним фонариком это невозможно.
— Я нашёл ещё пять, — сказал Борис и достал из рюкзака фонари.
— Нужно, чтобы в каждом вагоне знали то, что я рассказал здесь. Минут через пятнадцать выходим. Нечего здесь делать.
— Почему не сообщил спасателям? Они бы нас вывели отсюда по-другому, — задал вопрос невысокий и плотный мужик.
— Нет связи. А чтобы вывезти через станцию, нужно откачать воду с тоннелей. А электричества нет.
— Должны быть аварийные генераторы, — не унимался он.
— Знаете, пусть каждый решает, чего он хочет. Сидеть в темноте и ждать, когда его спасут специально обученные люди. Или выбираться самим и через час быть на поверхности.
Сколько всего народу оказалось во всех семи вагонах, Борису было не до переписи. Да и ничего бы и не дало, только трата ценного времени. Сейчас он сидел на диване и отдыхал. Многочасовое хождение по грудь в воде и кабельным трассам сказалось на мышцах ног. Ноги просто гудели, казалось, что никакая сила не заставит его подняться и снова пойти в затопленный тоннель.
Пассажиры разделились на два лагеря. Одним не терпелось скорее выбраться на поверхность, другие убеждали подождать спасателей. Вторых было явное меньшинство, в основном женщины средних лет и старше.
Рядом с Борисом присел парень, его ровесник и мужчина, лет сорока.
— Это правда, что война началась? — спросил тот, который постарше.
— Нет, это я ходил-ходил по тоннелям, всё думал, чтобы такое смешное придумать! Решил вот так вам поднять настроение!
— Да не ершись, ты! Думаешь, всё это так легко представить, что случилось там наверху. В голове не укладывается.
— Сам понимаешь, по радио никакого объявления не слышал. Своими глазами видел только-то, что по городу прошёл водяной вал. Над нами достал до четвёртого этажа. А там, куда не достала вода, окна выбиты воздушной волной.
— Так, четвёртый этаж, это одиннадцать-двенадцать метров… Плюс три-четыре метра от уровня реки… Выходит, вода поднялась на пятнадцать-шестнадцать метров. Но это в самых низких местах, вдоль берега. Таких мест в Москве мало. Будем считать, что в основном, город остался цел.
— На западе воды было много больше. Это потом она разлилась вширь, и уровень упал, — добавил молодой.
— По любому, город особо не пострадал. Тем более, если не применялось ядерное оружие. Значит, те, кто начал войну, хотят, чтобы Москва им досталась относительно целой, — продолжал размышлять вслух старший.
— Думаешь, будет оккупация? — спросил Борис.
— Не сомневаюсь.
— Зачем тогда водохранилища взрывать?
— Откуда мне знать. На обороноспособность это повлиять не сможет. Если только поставить цель деморализовать население.
— Эй, пятнадцать минут прошло, пора двигать на выход, — крикнул кто-то от крайних дверей.
— Да, действительно, пора. Надо выйти, пока наверху солнце светит, чтобы обсохнуть и согреться после метро. Вот вам фонарь. Остальные я раздам другим. Проверьте потом, не остался ли кто в вагонах.
С вагонов уже вышло много людей, которые, спустившись вниз, сразу шли в хвост состава, чтобы не мешать другим. Борис прошёл до поперечного тоннеля, или, как кто-то подсказал, ходка, и остановился. Темнота, хоть и слегка освещаемая фонарями, не давала представление, сколько здесь было человек. Если прикинуть число в его вагоне и умножить на семь, то получится около трёхсот. К нему подошёл парень из его вагона
— Пятеро наотрез отказались выходить. Будут дожидаться, когда дадут свет и придут спасатели. Ни про какую войну не верят.
— Пусть остаются.
— Да ты чё, хочешь их здесь бросить?
— Не я бросаю, они сами остаются. Не детский сад, чтобы их уговаривать съесть ложку манной каши. Или ты желаешь, чтобы я на себе понёс?
— Может ещё раз поговорить, убедить?
— Как знаешь, но мы пойдём. Семеро одного не ждут, — и первым, согнувшись, полез в ходок.