Денис Лукашевич - Братские узы

— В Санта-Силенцию? — Веллер не верил в совпадения, причем в такие нарочитые. — Мы тоже.

— Ого! — Настоящий монах от удовольствия хлопнул по столешнице раскрытой ладонью. — Прямо божественное провидение вас ко мне привело!

«Божественное ли?» — Веллер выпил свою порцию браги. А действительно хороша, не очень крепкая, так, что и не опьянеешь толком, но прекрасно тонизирует и утоляет жажду.

— А какие у вас дела там, брат Войцех? — Марко тоже посчитал за необходимое вставить пару слов.

— Как что?! — удивился Войцех. — Да я же в Обитель возвращаюсь!

— В Санта-Силенции нет Обители нашего Ордена, — хмуро процедил Марко, так и не притронувшись к своей чашке.

Но брат Войцех совершенно не растерялся. Широко улыбнулся. Удивленно и совершенно простецки.

— Как, вы не знаете?! Давненько вы не были на родине! Лет пять назад, как открыли.

«Черт!» Веллер постарался не выдать своей растерянности: их информация неплохо устарела. А если в Санта-Силенции есть своя Обитель, скрывать свои настоящие личности становится гораздо сложнее. Если они уже не провалили маскировку — очень странным был этот брат Войцех. Но неожиданно всех выручил Марко. Тот внезапно успокоился, расслабился, глотнул браги.

— Десять долгих лет мы не были на Родине, десять лет среди еретиков и язычников… И никаких вестей из дому.

— Да-да, путь просветителя требует немалых жертв, — согласился Войцех и грустно покачал головой. — Я сам три года провел на чужбине. Недавно получил письмо от настоятеля Кассионе — просит вернуться.

Веллер порылся в памяти, пытаясь вспомнить всех настоятелей Ордена, знакомых ему. Кассионе в их число не входил. Моонструмец вновь с подозрением уставился на Войцеха — уж не проверяют ли их?

— Он из новых?

— Да-да, молодой, но уже такой успешный, — с ноткой зависти протянул Войцех. — Прости Господи, за мои нечестивые мысли. Выпьем еще?

Так, за разговорами они дотянули до самого вечера, когда уже в казарму вернулись двое пограничников из дневной смены. Они уже не казались братьям вражески настроенными — родные и близкие люди, достойные того, чтобы их расцеловать. Усадить рядом и напоить. Благожелательное настроение сблизило всех, дошло до того, что кое-кто уже начинал заговариваться.

— Ну тут мы, ик! короче, наткнулись на мутов, здоровенных таких, у каждого по четыре руки и огромный топор, что можно раскромсать человека в мясной фарш. Но я их, ик! раз одного в глаз, то есть обратил в веру, потом другого, хм, тоже обратил, ик! Короче, в конце концов, больше не осталось необращенных. Ик! Путь к сокровищнице был свободен! Ик!

Войцех с удивлением вытаращился на Марко.

— Какой сокровищницы?!

Веллер, хоть и здоровски пьяный, быстро сообразил, что к чему. Перебил Марко и ответил сам:

— Сокровищницы их души, дабы просвещать и отваживать от богомерзкого людоедства и смертоубийства.

— А-а-а! — Войцех хлопнул широченной ладонью по колену. — Точно, сокровищница души! Красивое выражение. Кто-то из богословов?

Морщины отчаянного напряжения мозговых извилин избороздили высокий лоб Веллера.

— Нет, не думаю. Собственная выдумка.

— Надо, ик! надо записать! — Войцех покачал пальцем, отчего сам отчаянно закачался, норовя соскользнуть со стула. Прямо в компании к двум мирно храпящим пограничникам. Пока еще держался самый старый солдат, капрал Мазур и лжебратья Ордена Казимира Странника. Ну и, конечно, сам Войцех. — Ик! Пора спать — завтра выдвинемся к развалинам Легницы… Потом вдоль Одры к Санта-Силенции. О-у-а!

На мгновение показалось, что он заглотит Веллера, заворожено глядевшего в раскрытый рот, но большие лошадиные зубы с лязгом захлопнулись. Войцех причмокнул.

— Пора спать.

— Пора, — согласился Марко и со стуком уронил голова на столешницу. Захрапел.

Последним сдался Веллер, обвел пустым взглядом казарму, дотянулся до ближайшей койки и провалился в пьяный, беспробудный сон. Одна из гранат уткнулась ему в живот. Веллер повозился немного и затих. Казарму наполнил многоголосый храп.

Проснулся Веллер от того, что надоедливый луч света с озорством щекотал слизистую глаза. Он сморщился, перевернулся и увидел Войцеха, что застыл каменным изваянием у его койки, сложив руки на груди. Веллер на мгновение испугался, вжался в койку, принялся нервно нащупывать оружие, но, как назло, ничего не попадалось. Войцех улыбнулся, но такая улыбка больше походила на оскал.

— Что-то ищешь, брат Вестер? — Войцех возвышался над ним, похожий на массивную скалу. Будто настоящий столп веры, нерушимый и непоколебимый. — У вас оружие есть?

— Пустоши, порой, опасны, и не всегда можно уповать на божественное провидение.

— Сказано верно, брат по вере. — Войцех кивнул. — Понятно, почему вы не хотели обыска. Есть что скрывать. Собирайтесь — буди брата Мартина. Выходим, пока солдаты спят. Если выйдем сейчас, к Легнице доберемся к полудню — там найдем машину. Будет легче.

Солнце лишь наполовину вылезло из-за горизонта, сонно щурилось и светило вполсилы. Пройдет еще немало времени, пока оно наберет сил, и пока вокруг было все еще прохладно. На земле лежал ночной иней. Полусонный Марко подул на руки — безумно хотелось спасть, а после вчерашней попойки голова была полна мерзкой тяжести, словно залита свинцом. Так и тянуло приложить ее к чему-то мягкому, допустим к подушке, или, на худой конец, к свернутому пыльнику.

— Вот вам и вопрос: кому нужна эта богом забытая земля, отделенная от остальной державы сотнями километров мутов и чудовищ? Мы боремся с пустошью, но она раз за разом возвращается. Вот и думай, на чьей стороне Господь. Клянусь пресвятым Германом!

Войцех покачал головой. А Марко с Веллером шли за ним с хмурыми физиономиями — он не нравился им все больше и больше. Странный какой-то был монах, неправильный. И рассуждал совершенно не по-новохристиански, и поступал не по-новохристиански. Вот и думай над этим. Веллер думал, а мысли Марко продолжали оставаться секретом. За кислой физиономией могло скрываться все, что угодно: философские размышления, и подозрения, мог и досадовать о том, что не удалось выспаться, или же просто ветер в пустой, лишенной всяческих мыслей голове.

А ведь действительно, братья могли полностью подтвердить слова Войцеха. Если до Одеры еще можно было наткнуться на парочку хилых деревень, где только церковные приходы подтверждали то, что они находятся под властью Теократии. А ведь когда-то здесь была густонаселенная земля, но о тех временах остались лишь руины и полуисчезнувшие под густой растительностью разбитые дороги. Остовы древних автомобилей, застывших у обочин, тихо ржавели, поросшие мхом и лишь едва выделялись среди разнотравья пустоши. Хотя нет, до настоящей пустоши оставалось еще далеко — всего лишь узкая полоска между дрезденской и познаньской пустошью. Здесь не сбрасывали бомбы, не травили химическим и биологическим оружием — карающий меч Древних минул эту землю, но от этого она не стала густонаселенной.