Вячеслав Шалыгин - Грозовой фронт

Что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Барыши Механику, веселье сталкерам, а лейтенанту Сухову… новая униформа и обувь. Тоже неплохо. Впрочем… не только это. Пока мысли путались — вместе с избытком информации на Павла за короткое время обрушился и целый водопад противоречивых эмоций, всю эту кашу так сразу не переварить — но Сухов чувствовал, что есть во всём происходящем и второе дно. И на этом дне лежит сундучок с кладом. Не бог весть каким, но всё-таки. Вот только и сундучок, и содержимое откроются Сухову не сейчас, а чуть позже, когда улягутся волнения, отпустит стресс («полаять, что ли, как делала Ольга, чтобы поскорее отпустило?») и когда лейтенант Павел Сухов вновь начнёт мыслить рационально. Пока он ощущал себя клубком противоречивых эмоций. Ни о каком рациональном, трезвом мышлении речь идти не могла. Сухов будто бы опьянел, но лишь частично: способность удерживать мысль давала сбои, но самокритика и координация сохранились.

— Честь имею, — Павел вновь бессмысленно одёрнул китель и подался вперёд, собираясь двинуться к двери.

Не вышло. Прямо на пути стояла Лера, слева на койке сидел (но всё равно загораживал часть прохода) Найдёнов, справа от девушки стоял Леший, а у медицинского шкафа, явно прикидывая, как бы незаметно и без шума его вскрыть, пританцовывал Копейкин. И никто, кроме «танцующего» Копейкина, не собирался менять свою диспозицию.

— Ты не дуйся, лейтенант, — Леший усмехнулся. — Мы ведь тебе не враги. Ребята из жо… из каземата тебя вытащили. А я тебе в Узле помогал. Нет, на меня ты, конечно, можешь дуться. Имеешь полное право, но ведь, по большому счёту, я тут ни при чём. Меня, как и тебя, Механик к делу подвязал. В долг починил… в очередной раз… а долги и обещания в Зоне, сам знаешь — это святое, самая ходовая валюта. Куда там всяким евро с рублями и даже золотым юаням.

— Я в курсе.

— Ну, и чего тогда дуешься? Нет, я понимаю, чего ты дуешься, сам в твоей шкуре бывал, но ты не по адресу закусился. Я ведь такая же пешка на доске у Механика, как ты, или вон, Копейка. И ладно бы он провёл меня в ферзи! Так ведь нет. Сколько уже дел вместе провернули, а я всё пешка.

— Конь, — подсказал Копейкин.

— Ну, конь, максимум!

— Педальный.

— Засохни.

— Я слышал твою историю, — Павел кивнул. — Среди чистильщиков ходит много баек о твоих похождениях, Леший. Ты почти легенда.

— О! А мы? — вновь оживился Копейкин. — А о нас что говорят?

— О тебе хорошо или ничего, — поддел товарища Найдёнов. — Хватит встревать.

— Это правда, что у тебя два главных импланта? — спросил Сухов, глядя на Лешего теперь уже без неприязни, хотя и по-прежнему мрачно.

А как ещё он мог смотреть на человека, который трое суток фактически играл Суховым, как виртуальным аватаром в компьютерной игре или, проще говоря, — марионеткой? Да, режиссером выступал Механик, а продюсировал всю эту игровую постановку Узел, но за ниточки-то дергал Леший. И все боевые сцены ставил он, и трюки проделывал, и стрелял… гораздо точнее, чем стрелял Сухов в реальности. С одной стороны, спасибо товарищу Лешему за счастливый финал, без него лейтенант Сухов провалил бы и все три предварительных этапа, и уж тем более главную операцию. Но с другой стороны… обидно! До боли душевной, до спазмов в горле обидно, что не доверили ему главную роль, что использовали как виртуальную модель, как марионетку, как балаганного петрушку!

— Был такой момент, — Леший кивнул. — Два импланта полезное дело, но утомительное до жути. Ты не представляешь, каково это — осваивать горы премудростей, имея пять классов образования и тонкий, как бумага, слой серого вещества в мозгах. Но ничего, за год всё освоил, вещество наросло, заматерел… и вдруг — нате вам в нюх! — незадача вышла. Попал в переплёт под Магнитным мостом в Академзоне. Да ещё в какой!.. А-а, ты же не знаешь, ты в это время у Механика в регенерационном саркофаге чуркой бесчувственной лежал. Короче, покромсали меня биомехи на ремешки. Так разделали, что не приведи господь. Механику даже левых биоников пришлось к делу привлекать. Но ничего, обошлось, восстановили меня общими усилиями. Вот только второй имплант им пришлось убрать. Закоротило его наглухо. Обидно, конечно, да делать нечего. Пришлось заново учиться жить. Теперь снова с одним главным компом в организме существую. А ещё пришлось отрабатывать. Не хуже тебя. А как иначе? Механик, он ещё тот фрукт. Добрый-то добрый, но не забесплатно. Такой у него метод. Подбирает безнадёжных, чинит, лечит, а потом эксплуатирует почём зря, пользуясь человеческой благодарностью.

— Человеческой? — Сухов взглянул на Лешего исподлобья.

— Ну, терминаторской, называй, как хочешь, — Леший усмехнулся. — Хотя мне больше нравится считать себя человеком. Ведь человек — это жизнь, разум, а главное — душа. В отличие, допустим, от сталтеха. Или от зомби-морбота. А из чего этот человек сделан, из кальция, белка и воды или из нанокерамики, пластика и металла… вопрос шестнадцатый. Если душе осталось, где пригреться, то и неважно, наполовину железный ты человек или целиком белковый. Так что не дуйся, Сухов, мы с тобой в одной лодке. В жестяной.

— Я не дуюсь, — Сухов перевёл взгляд на Леру.

И остановил на ней взгляд надолго. Слишком надолго. Сухова снова посетило ставшее привычным за время пребывания в Узле ощущение, что он уже видел её. Этакое дежа вю посетило. Павел понимал, что это может быть связано с эпизодом из событий, которые происходили в воображаемый третий день его пребывания в «петле», то есть в Узле. Ведь она руководила троицей виртуальных спасателей, которые между тем вполне натурально затащили Сухова в тамбур и вернули в реальность. Но всё равно его не покидало чувство, что он видел Леру ещё раньше. Или она кого-то сильно напоминала.

В лазарете повисла тишина. Ведь кроме Сухова никто не знал, отчего лейтенант так откровенно разглядывает девушку.

— «Я не дуюсь, я пялюсь», — с нотками сарказма, негромко пробормотал Копейкин. — В теле у нашего киборг-лейтенанта явно осталось, где душе пригреться, прав Леший. Где-то в районе нижнего штуцера.

— Да заткнешься ты сегодня?! — Найдёнов тут же отвесил напарнику подзатыльник.

От звонкого щелчка затрещины все разом встрепенулись. Сильнее всех встрепенулась Лера.

— Давайте все вместе к чистильщикам в часть пойдем, к подполковнику Бойкову в гости, — предложила она чересчур бодро, стараясь замять неловкость, возникшую во время паузы. — Он приглашал. По пути в спецотряд заглянем, Жору прихватим. Действительно, есть что отметить.

— С вояками отметишь, как же! — прокомментировал неугомонный Копейкин. — Спиртягой и тушенкой? Вот уж праздничные разносолы! Пир будет на весь мир, просто царский!