Эдуард Байков - Рой

– Прорвемся! – скрипнул зубами Зверев.

Пророк из него был никакой. «Шестерка» врубилась в толпу, посшибала еще троих, забуксовала, увязла… Михаил матюгнулся, вжал педаль газа в упор – машина дернулась и заглохла.

– Леха, стреляй! – отчаянно крикнул Зверев. – Беги! – И его автомат краткой очередью хлестнул по орде. Кто-то упал.

Михаил ногой саданул по дверце, по ходу сбив ею кого-то. Зомби кинулись на него – стена мертвых лиц, пустых глаз, – и только сейчас он услышал некое то ли урчанье, то ли курлыканье: странный звук, чем-то похожий на горловое пение таежных народов. Значит, мертвецы все-таки перекликались между собой!

– На, гад! – Короткий страшный удар прикладом – и зомби с раскроенным черепом шваркнулся оземь.

– На! На! Н-на! – рычал Зверев.

Выстрел! Штыком! Прикладом! Снова выстрел! Лейтенант работал в рукопашной так, что тела с разбитыми черепами, выбитыми челюстями, распоротыми шеями летели на асфальт, как тряпичные куклы… но уж очень много было этих тел! Взбешенный Зверев угробил уже с десяток врагов – и не смог пробиться ни на шаг.

– Леха!.. – задыхаясь, крикнул он.

Нет ответа.

– На, с-сука! – Каблук ментовского ботинка с хрустом перебил чье-то колено.

Нога урода подломилась, он упал на колени, и – удар от бедра в челюсть. Урод отлетел, треснувшись башкой о бордюр.

Прежний страх исчез – Зверев даже не успел осознать, страшно ему или нет. Зато ярко вспыхнули в памяти слова Ракитина – после той незабвенной ночи, проведенной с Тамарой: «Смотри, принесет тебе подарочек…»

В крутом напряге дней Михаил как-то и думать забыл об этом, Тамара помалкивала… потом штурм, даже проститься толком не успели… так и докатилось время до этой минуты. А тут память вспыхнула, обожгла – и сильнее всего на свете, сильнее свирепого жара схватки Михаилу захотелось знать: да?! Нет?..

– Да! Да! Да! – твердил он, расшвыривая сволочных мутантов.

Патроны кончились, теперь он молотил врагов прикладом и штыком – и уже ясно было, что не прорваться. И его силы не беспредельны! Ноги дрожали, руки затекли…

– А-а-а!.. – бешено взревел Михаил – одна из тварей впилась зубами в его запястье.

Зверев стряхнул ее, но на руке тут же повисла другая, а кроме того, он ощутил, что по ладони побежала кровь.

«Все», – бессильно порхнула мысль.

Гоблины, бестолково толпясь, торопились влезть на спину, на плечи верзилы-омоновца, он был почти не виден под грудой копошащихся тел, но продолжал биться, он бился – старался вырвать руки из цепких хваток, отбивался ногами и уже не думал ни о чем.

«Да! Да! Да!» – только одно это и пульсировало в нем.

Кто-то из тварей, изловчившись, зловонно харкнул ему прямо в глаза – Михаил рванулся, но не смог сдвинуть с места облепившую его массу. Ноги подогнулись, он упал, упали и те, кто в него вцепился. На верхушку этой шевелящейся кучи запрыгнуло растрепанное чудище – бывшая женщина лет пятидесяти… и над безлюдьем раскатился торжествующий вопль.

Алексей, выскочив из машины, сгоряча резанул по толпе длиннющей очередью и ринулся вперед. Не в пример Михаилу, ему удалось вырваться из первого кольца окружения. Он услыхал выстрелы за спиной, крикнул:

– Миша, сюда! – но не оглянулся: не до того.

Какая-то фигура возникла перед ним – Алексей только и успел запомнить безумно вытаращенные и притом совершенно незрячие глаза. Мышцы сами вспомнили науку боевого карате – Алексей и подумать ничего не успел, а корпус, плечо, рука сработали мгновенно и убойно. Удар – и пучеглазого снесло, как не было!

Сзади кратко хлестнула очередь – Меркурьев и обрадовался, решив, что Зверев пробивается следом, и обругал себя за глупую трату патронов.

– Миша! – задыхаясь, позвал Алексей, и тут сзади сухо щелкнул одиночный выстрел.

Левое бедро обожгло дикой болью. Вспышка и мрак – глаза как будто вылетели из глазниц.

Кажется, Алексей заорал… или взвыл – но, может, ему это только показалось, ибо время перевернулось, и пропало, и тут же вернулось, а бедро горело огнем, и нога ниже колена стала как протез – Алексей не чувствовал ее.

Приступ тошноты подкатил к горлу. Меркурьева замутило, он враз ослабел, подвернулась и здоровая нога, заставив опуститься на пыльный газон. Мир дрогнул, поплыл. Алексей сглотнул, поднял голову, увидел, что предзакатье расцветило небо в нежные пастельные тона… а затем все это стало быстро поглощаться тьмой.

Нарисованные мелом стрелки закончились – как раз возле очередного выхода наружу. Обычный колодец, в нем короткая металлическая лесенка вела к люку. Ракитин и Слободчиков переглянулись, отключили фонари и полезли один за другим наверх. Напоследок поставили двойную стрелку, указующую путь.

Крышка люка с лязгом откинулась, двое чумазых мужиков в камуфле выскочили и тут же перекатились под ближайшее укрытие – газетно-журнальный киоск. Встали на колено, в руках у каждого зажат пистолет, взгляды устремлены в разные стороны. Застыли… Вроде все пучком, вокруг тишина и покой.

Выждали с минуту, потом кивнули друг другу и одновременно поднялись, расходясь в стороны. Проверили округу – также все чисто. Ракитин махнул товарищу – подваливай ко мне.

– Слушай, похоже, ребята ошиблись, – сказал он капитану, – я этот район знаю как свои пять и даже десять пальцев. Отсюда прямиком на проспект, а дальше уже мимо лесопарковой к Башням.

– Понял, – односложно ответил тот и спросил: – Наши действия?

Ракитин задумался, сделал пару шагов туда-сюда…

– Ждать некогда. Надо рвать когти вперед – на новую базу. Если сразу поняли, что не туда пошли, то догонят. Если заблудились – организуем спасательную экспедицию, спустимся в подземелье и будем искать.

Слободчиков пожал плечами – как скажешь, товарищ командир.

Они рысцой припустили через дворы к проспекту. Далее почти повторили маршрут группы Подольского. Видно, и эвакуировавшиеся гражданские под предводительством Сачкова прошли здесь же. Во всяком случае, их нигде не было видно.

Когда достигли Башен, сразу же увидели машины складских. Возле них суетились бойцы. Часть их засела по периметру в карауле. Из второй Башни выбежали две женские фигурки. Замахали им… Ракитин скупо ответил, а у самого сердце сжалось: твою мать, это ж подруги, можно сказать, практически жены омоновца и журналиста… Что им сказать-то? А что тут думать, придется сказать правду – так, мол, и так, ваши мужики выбрались с базы живые и невредимые, но по глупости ушли в сторону, заплутали – будем их искать… Это ладно, а вот Игорь Рябинин – он-то как воспримет известие о смерти братишки?..

Вот она, командирская доля, – когда один за всех… Но что делать! Придется и это пережить… Главное, что все мамки с детворой целыми добрались. И это уже победа! Рой не смог сожрать всех. Пусть нас мало, пусть боеприпасы на нуле, но все равно, пока живы, будем сражаться за свои жизни. Ракитин сжал кулаки – мы еще повоюем!