Оксана Велит - Спускаясь к звездам

Через пару недель на месте ожога и резаных ран остались едва заметные шрамы, и только на месте глаза продолжала зиять черная дыра. Если бы дело происходило на любой из планет Галактического Содружества, зрение Келгани восстановили бы за счет компьютерного оптического прибора, вживляемого в глазницу, но на Земле наладить производство таких приборов пока не представлялось возможным, поэтому врачи ограничились лишь обеззараживающими мазями и наложением плотной повязки.

Келгани боролся за жизнь, и никто не сомневался в том, что он выкарабкается. Только одно беспокоило врачей – психическое состояние аж-сула. Тот часто кричал во сне, а, просыпаясь, никого не узнавал или начинал биться на койке, не подпуская к себе докторов. Иногда взгляд Келгани застывал, сам он будто выпадал из реальности и принимался вслух оправдываться перед кем-то невидимым. Пару раз его заставали забившимся в угол палаты и плачущим.

Когда стало понятно, что никакие препараты не помогут аж-сулу прийти в себя, врачи пригласили к нему Нес, которая, начав двадцать лет назад с выслушивания последних пожеланий раненых в полевом госпитале, теперь дослужилась до должности главного психолога больницы.

Войдя в палату, она присела на край больничной койки и положила теплую ладонь на лоб Келгани. От накатившей волны ужаса ей тут же захотелось одернуть руку – только годы практики позволили Нес сдержаться. То, что творилось в голове у Келгани, не поддавалось никакому описанию – красные всплески, пульсирующий черный туман, внезапной вспышкой перекошенное лицо Ное; боль то обрушивается водопадом, то тянется, то обволакивает как сироп.

Наконец, Нес убрала руку и глубоко вдохнула, как будто только что очнулась от кошмара. За короткие несколько секунд она увидела всё, что произошло в тот день с Келгани, и теперь ей нужно было хорошенько подумать о том, что отвечать на вопросы, которые ей, несомненно, скоро зададут. Мучитель Келгани был мертв, но Нес никак не могла понять, какую роль во всем этом сыграла Зали, и на чьей стороне она была.

Нес еще раз приложила руку ко влажному горячему лбу аж-сула в надежде разглядеть новые подробности, но только снова пережила предыдущий кошмар – те же размытые образы, пятна и вспышки боли. Из увиденного становилось понятно, что Зали пыталась остановить Ное, но почему-то этого не делала и в какие-то моменты даже помогала ему.

Нес поднялась с койки и прошлась по палате, пытаясь успокоиться. У нее еще будет время как следует над всем поразмыслить, а сейчас следовало заняться Келгани. Уже после первого контакта стало очевидно, что вернуть аж-сула в реальный мир не удастся – страх и отчаянье слишком глубоко пустили корни в его сознание, практически уничтожив личность. Нес могла только попытаться облегчить страдания Келгани, погрузив его в иллюзорный мир, наполненный теплом и светом.

Она закрыла глаза и начала фантазировать. Сиреневый рассвет над горами Эстарты, звон тысячи ручьев на Фелкине, зеленые равнины Бриота – всё это она совместила в едином пейзаже и наделила каждый камень внутренним сиянием. В таком мире Келгани должно понравиться. Нес мягко улыбнулась, довольная получившейся картиной и на выдохе отправила мерцающую энергетическую волну аж-сулу.

Он принял подарок легко и благодарно, как и принимают всё, чего ждали как чуда без всякой надежды. Келгани улыбнулся во сне и расслабился. Теперь остаток жизни он проведет лежа под выдуманным солнцем и слушая кристальный звон воды.

Меж тем город продолжал жить своей жизнью. Понемногу оправившись от происшествия, странники принялись восстанавливать Кинчен после беспорядков. Поскольку Тейт был убит, а задержанные повстанцы только растерянно качали головами в ответ на вопрос о сообщниках, нередко случалось так, что солдаты из регулярной армии отстраивали здание или выметали с улиц осколки разбитых витрин рядом со вчерашними повстанцами. Тейт еще со времен работы на Магистрат отличался скрытностью и не оставил своих привычек на Земле – командиры сформированных им отрядов получали всю информацию непосредственно от него, и друг с другом знакомы не были. Поэтому все допросы окончились ничем.

В ситуации, когда город остался без правителей, лучшее решение, которое смогли принять кинченцы, состояло в том, чтобы не оглядываться на прошлое и смотреть только вперед.

Вскоре по городу поползли слухи о том, что Келгани так и не оправился после случившегося и вряд ли когда-нибудь снова вернется в ажсулат. Спустя две недели после памятной ночи Кинчен запестрел листовками, призывавшими жителей города собраться на единый совет, чтобы совместными усилиями решить, как жить дальше.

В назначенный срок главная площадь наводнилась странниками. Кинченцы стекались со всех концов города – кто-то хотел сказать свое слово, кто-то пришел послушать, что скажут другие, а кто-то просто не хотел оставаться в курсе главных сплетен.

Шло время, но ничего не происходило. Помост в центре площади оставался пуст, и в толпе постепенно начало нарастать волнение. Наконец, к трибуне вышел Ферулан. Многие знали его как отважного бойца, и в его честь в Кинчене была даже названа одна из центральных улиц, поэтому, увидев его у трибуны, толпа затихла и приготовилась слушать.

– Ин-лак-ех! – поздоровался Ферулан.

Сегодня обычная веселость изменила ему, Ферулан выглядел усталым и заметно взволнованным. Он глубоко вдохнул и начал свою речь:

– Сегодня мы собрались здесь, потому что мир и общество, которое мы знали, и в котором были уверены, перестали существовать. Несмотря на то, что башни Кинчена все так же врезаются в небо австралийского континента, мы стоим на руинах города. И в этом только наша вина.

Толпа загудела, и Ферулан выждал несколько минут, прежде чем говорить дальше. Он подождал, пока на площади вновь воцарится молчание, и продолжил:

– Последние недели были тяжелыми для нас и заставили странников о многом задуматься. Я сам за одну ночь потерял нескольких друзей, и даже больше, чем просто друзей – побратимов. И я уверен, что многие из вас подобно мне не хотят повторения недавних событий. Мы должны начать заново, и, прежде всего, реформировать систему правления, потому что старая система, как мы видим, себя не оправдала. Когда в ажсулате нет согласия, то и в обществе его не будет. Поэтому я считаю – и многие со мной согласятся – что пришло время решиться и самостоятельно выбрать правителя. Это должна быть настоящая личность, странник, которому все мы сможем доверять, который готов положить свою жизнь на алтарь процветания Кинчена.

В толпе послышались возгласы «да!», «пусть будет так» и подобные им. Ферулан удовлетворенно кивнул.