Дмитрий Созинов - Разрешите представиться; я - маг, а это - мой друг джинн (СИ)

- Там я их в морской воде охмурял, - недовольно буркнул джинн, - а здесь пресная. У меня аллергия, если ты помнишь. И вообще, дай сюда плеер, я смотрю, тебе и так весело.

Да, мне и правда было весело. Чистый горный воздух, непривычные пейзажи действовали на меня положительно. Я закрыл глаза и в очередной раз сделал глубокий вдох. Я хотел вдохнуть воздух, солнце, хорошее настроение, время, проведённое в кругу друзей. Хотел вдохнуть так глубоко, чтобы частичка всего этого осталась внутри меня навсегда.

Но вдруг, в считанные доли секунды, всё изменилось коренным образом. Потому что именно в этот момент всё и началось.

Это было начало.

Начало конца...

Нашего конца.

Всё происходило гораздо быстрее, чем это можно описать и, тем более, прочувствовать. Райские пейзажи сменялись кругами ада молниеносно и неумолимо.

Итак, я помню, как Ракки отобрал у меня плеер и повесил его на себя. В это время Цаубер в полоборота что-то весело отвечает Дедушке Алу. Но я его не слышу, потому что его голос заглушает свист заклинания. Мощного боевого плетения. Профессионального боевого плетения. Оно возникло внезапно из ниоткуда. Нас атаковали. В следующий миг меня охватывает волна паники и дикого ужаса, потому что я вижу, как Цаубер захлебывается собственной кровью, как она вытекает из его рта, растекается по одежде. Заклинание, исказив воздух, прошило его насквозь, разрезав пополам. В следующий миг нас настигает воздушный шлейф - неотъемлемый спутник мощных плетений - такой силы, что тележку тряхнуло так, как если бы мимо нас промчался "сапсан" на полной скорости. От этого тело Цаубера разлетается на две части. Я чувствую, как тёплые сгустки крови начинают стекать по моему лицу вниз. Я весь в крови. У меня на коленях лежат внутренности Цаубера, нижняя его часть по-прежнему сидит там, где и сидела, а верхняя уже катится под откос, окрашивая траву красным.

В глазах мутнеет, тошнота подкатывает к горлу. Я пытаюсь кричать, но не могу, страх ужас, отчаяние, боль, паника сковали меня. Меня выворачивает. Всё это происходит в считанные секунды, но, кажется, что уже прошла вечность, потому что я вновь и вновь вижу, как тело Цаубера разделяется на две ровные части, как из него брызжет фонтаном кровь! Слезы застилают мне глаза, я слышу, как Дедушка Ал кричит что-то, с перекошенным от ужаса лицом, слышу, как Ракки говорит мне что-то прямо в ухо, понимаю, что он рывком вытаскивает меня из телеги и бросает в противоположную сторону нейтрализующее плетение. Оно спасёт нам жизнь. В этот момент спасает. Его плетение, конечно, не смогло полностью убрать профессиональный боевой сгусток энергии, но структуру его исказило. Поэтому, мы не разлетелись на мелкие куски, а оказались с ним вдвоём за перевёрнутой телегой. Дедушки Ала рядом нет.

- Что это? Что это такое? - бормочет он с ужасом, вытирая пот со лба трясущейся ладонью. - Что за грифоново дерьмо творится?

- Атакуют! Нас атакуют, Ракки! - кричу я. - Где твои хреновые доводы? А?

Он не слышит меня. Кажется, у него шок. Краем глаза замечаю ещё одно заклинание. Оно летит на нас с противоположной (!) стороны. Маги создатели! Нас атакуют с двух сторон? Я пытаюсь поставить щит, но координация нарушена, и я не успеваю. Мелькает мысль, что это конец. Огромных размеров фаерболл взрывается в полуметре от нас (боевики промазали?) и меня накрывает темнотой.

Когда я прихожу в себя, то вижу перед собой Ракки. Он начинает трясти меня за плечи. Он что-то говорит мне, пытается объяснить, показывает рукой куда-то в сторону, но я ничего не слышу и не понимаю. Мыслям создаёт барьер сильная головная боль. Я тянусь рукой к больному месту и понимаю, что мой затылок разбит в кровь. Один глаз не открывается, что существенно мешает обзору. Он заплыл. Во рту стойкий, противный стальной привкус. Над нашими головами я слышу свист и грохот плетений. Они летят с двух противоположных сторон навстречу друг другу. Я вижу характерные признаки нейтрализующих плетений. Кто- то пытается нас защитить? Неужели, я уже тронулся? Что за перекрёстный огонь? Тогда почему мы до сих пор живы? ЖИВЫ? Да. Мы живы. А Цаубер нет. Он умер. Эта мысль возвращает меня в сознание. Она комом застревает в горле, морозом разбегается по телу, наворачивает на глаза слёзы, рвётся из груди приглушенным стоном, заставляет сердце прыгать в груди, заполняя его страхом.

- Ракки! - в исступлении ору я. - ЦАУБЕРА БОЛЬШЕ НЕТ! ОН УМЕР! ЕГО УБИЛИИ! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ!

В этот момент очередное плетение с резким шипением сгорает в защитном поле, которое поддерживает джинн. Этот звук отрезвляет меня.

- Да, Аргл, - говорит мой друг. - Цаубера больше нет. Но мы живы. ПОКА ЕЩЁ живы. И нам надо что-то делать со всей этой грифоновой дрянью. Надо выбираться отсюда. Ты двигаться можешь?

Я пытаюсь подняться - во всём теле раздается боль. Мы вдвоём находимся за большим валуном прямо на откосе; видимо, джинн оттащил меня в это прикрытие, пока я был без сознания.

- Ты понимаешь, что тут происходит? Ты видел нападавших?

- Нет, - отвечает Ракки, посылая всё новые и новые манны в защитное поле. Достигая его, по-прежнему сгорают метко брошенные плетения. - Грифона мне в ухо, если мы не под перекрёстным огнём двух воюющих сторон. Причём, как минимум, одна из них не против использовать нас в качестве мишени.

- Что нам делать?

- Понятия не имею, но я долго так не продержусь, с этим защитным полем.

Я прислонился к валуну спиной и увидел поросли редкого, но высокого кустарника, которые тянулись к самой реке. А ещё я увидел мост. На другом берегу виднелись редкие крыши маленьких домиков.

- Деревня, Ракки! - заорал я, сменяя друга и ставя свой щит. - Мы почти добрались до деревни!

- И что? - спросил он, устало прислоняясь к валуну. - Ты думаешь, козопасы нам обрадуются?

- Понятия не имею! - признался я. - Но там люди! По крайней мере, надо попытаться найти хоть какую-то помощь! Смотри, если использовать эти кусты, как прикрытие, то, возможно, нам посчастливится добраться до моста.

- Что ж, - ответил он с таким равнодушием, которое пугало меня, - до моста, так до моста. В любом случае, это лучше, чем сидеть здесь и ждать конца. По крайней мере, хоть попытаемся что-то сделать.

Мы договорились, что на счёт "три", я убираю щит, и мы бежим, что есть мочи, потому что ни я, ни он не смогли бы передвигаться быстро, поддерживая плетение. Я весь превратился в слух, каждый нерв напрягся, мышцы задрожали и Ракки начал отсчёт:

- Раз, два...

- Стой! - прервал я его. - А где Дедушка Ал?

- Мы не спасём его! Мы и сами то навряд ли живыми выберемся.

- Где он? Что с ним?

Ракки кивнул в сторону. Я подкрепил свой щит новой порцией манн мёртвых и слегка выглянул из-за валуна. Передо мной открылась картина развернувшегося бедствия.