Дмитрий Лазарев - Антивирус Логинова

Молодой каракал возвращался с охоты. Она была успешной, и пустынный хищник ощущал приятную тяжесть в желудке. Зверь приблизился к нагромождению глыб известняка, которое уже больше месяца было его домом. Бесшумно ступая на мягких лапах, он начал пробираться в глубь каменного хаоса – там, в самой его середине имелась небольшая пещера, незаметная снаружи – отличное убежище, с какой стороны ни посмотри.

В десяти метрах от входа в пещеру каракал вдруг замер и насторожился: что-то было не так, как всегда. Это, конечно, вовсе не означало угрозы, но осторожность не помешает. Если бы хищник игнорировал свои инстинкты, долго бы он не прожил. Каракал принюхался, но не уловил никаких опасных запахов. В принципе за исключением человека, у него в этих местах врагов не было, так как другие, более крупные кошки предпочитали обходить стороной руины, столь часто посещаемые двуногими. Сейчас же не пахло ни людьми, ни их гремящими железками, но зверь все равно не мог успокоиться.

С минуту каракал постоял неподвижно, прислушиваясь и принюхиваясь. Однако ничего не происходило. Наконец, зверь решился и рысцой двинулся к пещере. У самого входа он вновь резко замер и, вздыбив шерсть на загривке, глухо заворчал: в пещере творилось что-то нехорошее. В ее дальнем углу клубилась темнота. Нет, там и раньше было темно, но эта темнота казалась особенной – живой и алчной. Это был настолько густой мрак, что свет просто умирал рядом с ним, поглощенный его жадной утробой. Кроме того, он шевелился, постоянно менял форму, и в нем время от времени проскакивали зеленые искры.

От клубящейся тьмы веяло угрозой. Она вызывала в хищнике чувство безотчетного страха и неодолимое желание сбежать. Секунду спустя он резко развернулся, намереваясь осуществить это желание, но опоздал. Стремительные, как молния, два щупальца мрака вырвались из облака и схватили зверя. Несмотря на отчаянное сопротивление хищника, они втянули его в пульсирующую темноту. По ней пробежала волна, зеленые искры сделались ярче, а затем мрак стал исчезать, буквально просачиваясь сквозь плоть каракала внутрь его тела. Процесс длился примерно полминуты, по истечении которых от тьмы не осталось и следа.

Хищник неуверенно поднялся на лапы, покачнулся и едва не упал. Несколько минут ушло у нового хозяина, чтобы освоиться с непривычным четвероногим телом. Затем каракал встряхнулся, утробно мяукнул и утвердился на лапах. Постояв немного, хищник выбежал из пещеры, огляделся и потянул носом воздух. Его голова повернулась на юго-восток, и после нескольких секунд раздумья каракал большими прыжками стал выбираться из нагромождения известняка. Теперь путь его лежал в направлении, которое для прежнего хозяина тела было самым страшным табу, – к лагерю людей. И в глазах хищника пульсировала тьма – та, которая вначале без спроса заняла его жилище, а затем и тело.

Лагерь археологической экспедиции

Николас Барнби в этот день проснулся рано. Обычно бессонницей он не страдал и, по его собственным словам, мог заснуть стоя, как боевой конь. Но сегодня какое-то тревожное чувство подняло его на ноги ни свет ни заря. Однако, выйдя из своей палатки и пройдясь по лагерю, он обнаружил, что рекорд этого утра принадлежит не ему: как минимум двое (начальник экспедиции и его новый помощник) поднялись еще раньше. Данный факт Барнби нисколько не удивил, но настроение в очередной раз испортил. Появление в экспедиции этого странного араба Абдул-Хасана Мубарака было окружено тайной. Сэндфорд говорил, что он из местного исторического общества, но Барнби не поленился съездить в Каир и навести справки – таковых там не числилось.

С чего он вздумал проверять? Да просто не понравился ему этот Мубарак с первого взгляда, и все. Не понравилась таинственность, окружавшая его появление, а также то, с какой стремительностью он угодил в фавор к начальнику экспедиции: ведь на раскопках египтянин без году неделя, а Сэндфорд его повсюду с собой таскает. С чего бы? Или своим старым товарищам доверять перестал, или… В общем, подозрения какие-то дурацкие в голову лезут. Вот чего, спрашивается, они с утра пораньше в Город Мертвых намылились? Не самое, к слову, приятное место для ранних прогулок (а по словам охранника Хокинса, они ушли еще затемно). Научные открытия подождать не могли? Может быть. Сэндфорд всегда был энтузиастом. Зато Мубарак таковым вовсе не выглядел. Странно это все, ой как странно!

На сегодня у Барнби был намечен ряд работ в «гробнице 320», на которых требовалось и присутствие Сэндфорда. Может быть, именно туда он и направился? Идти и проверять у Николаса не было ни малейшего желания: чем меньше он будет видеть Мубарака, тем меньше шансов, что его неприязнь из тайной превратится в явную и станет причиной конфликта. Спать, однако, больше не хотелось. А вот желание прогуляться вокруг лагеря появилось. Только ружье надо захватить – мало ли что случится? Крупных хищников в окрестностях не водилось, лишь изредка встречались гепарды и каракалы. Впрочем, и те и другие от людей предпочитали держаться подальше. Каракалы были, пожалуй, даже посмелее своих более крупных сородичей. Правда, по слухам, километрах в пяти к востоку от лагеря видели даже леопарда. А это уже куда более серьезный зверь, с которым встречаться безоружным не рекомендуется. Если, скажем, застать его у добычи, может и броситься.

Сбегав в свою палатку за ружьем, Николас уже через пять минут был в полной боевой готовности, а через десять покинул пределы лагеря. С утра было еще достаточно прохладно, да и влажное дыхание ветра с Нила выгоняло наждачную сухость из воздуха, так что гулялось и дышалось удивительно легко. Барнби даже начал получать удовольствие от прогулки, и его дурное настроение понемногу рассеивалось.

Едва перевалив за холм, он уловил среди камней какое-то стремительное движение. Он пригляделся внимательнее, на всякий случай удобнее перехватив ружье. Копытные на здешних каменных осыпях особо не водились: тут и ноги переломать – не вопрос, а с растительностью в этой местности несколько напряженно. Другое дело – ближе к берегу Нила. Зато хищники вполне могли встретиться… Так… А вот и опять что-то мелькнуло… Барнби замер с ружьем в руках, старательно вглядываясь в нагромождение выжженных солнцем камней. Бесполезно.

Примерно через минуту, когда руки, напряженно сжимающие ружье, устали, неведомому существу надоело прятаться, и оно явило себя во всей красе. На одну из каменных глыб выскочил крупный каракал и застыл, словно изваяние, уставившись на человека. Зверь представлял собою прекрасную мишень, но Николас стрелять не торопился. Во-первых, охота на этих кошек была существенно ограничена, так как в свое время они оказались на грани истребления, чем были обязаны своему замечательному меху. Во-вторых, Николас никогда не был страстным охотником – зверей жалел, особенно таких красивых, как этот. Вот и сейчас он просто залюбовался грациозной кошкой, словно позировавшей перед фотографом.