Владислав Выставной - Штука

Ну, вот, самое время предаться отчаянию.

– Я вижу, ты освоился, Тихоня, – говорю. – Уже не боишься снимать пенки в одиночку.

– А я уже не один, – с удовольствием сообщил Тихоня. – Проектом заинтересовались там…

Он ткнул пальцем в потолок.

– Я страховался с самого начала, – пояснил он. – Надеюсь, ты не будешь припоминать мне минуты слабости…

– Что ты… – сказал я. – Великим людям это простительно. История оправдает…

Тихоня хихикнул. Похоже, он всерьез считал себя исторической личностью.

– Ладно, – сказал он. – Давайте этих – к остальным…

Это была не слишком радостная встреча. Хиляк, Крот и Доходяга сидели на полу – в углу главного зала, в центре которого находилась Штука. Нас с майором посадили тут же. Штуку окружали бойцы в незнакомой форме, очень решительного вида, с автоматами наперерез. Между прочим, у некоторых в качестве дополнительного вооружения имелось по «ступору» из первой партии – эдакие неказисты с виду матовые тубусы.

В дальнем углу, в наручниках, под усиленной охраной расположился наш неудачный десант, похоже, в полном составе. Ветераны гражданской обороны выглядели особенно удрученными. Вряд ли они ожидали такого исхода миссии…

Похоже, сюда согнали всех «неблагонадежных»: несколько специалистов в синих халатах сидели чуть поодаль. Среди них я заметил Затворника. Он избегал смотреть в нашу сторону.

– Чего это он там делает? – поинтересовался я.

– Стесняется, – недобро усмехнулся Хиляк. – Продал нас с потрохами, теперь ему видите ли, неудобно.

– Что ты, это он во имя науки! – вставил Крот.

Доходяга ничего не сказал. Лишь вздохнул – тяжело и печально.

Я снова взглянул на Затворника. Если честно – мне было его жаль. И понять его порыв – поделиться своими тайнами с понимающими людьми – я тоже мог. В конце-концов, для него наука куда важнее мрачных тайн какого-то Клана. Наверное, то обстоятельство, что его теперь так унизительно держат вместе с другими пленниками, для него – жуткая несправедливость.

Но кто же заставлял искать справедливости у негодяев?..

Я чувствовал, что смертельно устал. Из меня не просто вынули подаренную силу – будто конфету у ребенка отобрали. Нет, меня еще и тщательно выжали – чтобы, не дай бог, не осталось хоть капли мужества и решимости.

– Простите меня, ребята, – тихо сказал я. – Я так хотел вытащить вас. У меня ничего не вышло…

– Не судьба… – тихо и грустно сказал Доходяга.

Отчего-то все улыбнулись. Странное, все-таки, у людей бывает чувство юмора: неизвестно, что с ними будет дальше – а они скалятся!

– Интересно, – говорю, – что с нами сделают?

– Кто его знает? – Хиляк пожал плечами. – Может, за решетку упекут – подальше, чтобы не болтали. А, может, отпустят…

– Тихоня – подлец, но, все-таки, трус, – добавил Крот. – Вряд ли решится на смертоубийство…

У меня на этот счет было свое мнение, но я не стал нагнетать и без того тяжелую атмосферу. Тем более, что в зале появился сам Тихоня – в сопровождении своей тени – Экзекутора – и нескольких охранников. Тихоня деловито осматривал зал, небрежно поглядывал на пленных и отдавал какие-то распоряжения.

– Хозяином себя почувствовал, гаденыш, – зло процедил Хиляк. – Иуда…

– Интересно, что он замыслил… – произнес я.

– А мне уже ничего не интересно, – вяло сказал Крот. – Домой хочу. Есть и спать. И выпить, как следует. Больше – ничего.

– А как же Клан? – поинтересовался я.

– Да нет уже, считай, Клана… – спокойно произнес Хиляк. Это спокойствие мне очень не понравилось. Я и сам уже опустил руки. Но чтобы Хиляк?!

– Какой там Клан – без Штуки, без Контура… – махнул рукой Крот. – Эх…

– А как же слепок? – тихо спросил я.

Хиляк метнул в мою сторону острый взгляд. Снова напустил на лицо уныние.

– Значит, уже знаешь… – произнес он.

– Я не сержусь на вас, – сказал я. – Я все понимаю…

Мне никто не ответил.

Зато подошел Тихоня. Посмотрел на нас надменно, с застывшей на губах полуулыбкой.

– Сейчас приедут гости, – сказал он. – Ведите себя прилично. Если все пройдет нормально – я отпущу вас…

– Какое счастье… – равнодушно сказал Хиляк.

– Зря ерничаешь, – спокойно отозвался Тихоня. – Можно было бы и не отпускать. Это так – по старой дружбе…

– Ну-ну…

– А ты, Близнец, не передумал? – Тихоня внимательно смотрел на меня.

– О чем он? – поинтересовался Тихоня.

– Да так, ерунда, – сказал я. – Дьяволу душу продать. Он предлагает посредничество.

– Выгодное дело, – кивнул Крот.

– Идиоты… – вспыхнул Тихоня, но тут один из охранников осторожно похлопал его по плечу. Приблизился и быстро заговорил на ухо.

Тихоня занервничал, направился к выходу.

Дойти не успел: дверь распахнулась, и в зал вошло несколько человек: каких-то одинаковых на вид. Наверное, из-за темных костюмов и коротких стрижек. Странно: если эти люди только приехали – почему так легко одеты?

– О… Я не ждал вас так рано… – заискивающе улыбаясь, затараторил Тихоня, обращаясь к шедшему позади плотному человеку, которого от остальных отличали, разве что, очки в тонкой оправе. – Рад приветствовать вас в нашем…

Тот, казалось, не слушал Тихоню. Он, не спеша, двигался по залу, осматривая помещение, пленных… Его «двойники» быстро распределились по залу, застыли. Охранники недоуменно поглядывали то на пришельцев, то на Тихоню. Сам Тихоня, бледный, что-то говорил человеку в очках, семеня за ним по пятам. Лицо же молчаливого гостя было непроницаемо. Я поймал его взгляд – и ощутил, как внутри все сжалось.

Это была настоящая сила. Не тот забавный энергетический концентрат, которым однажды напичкал меня Затворник, а самая настоящая, природная, прущая из каких-то темных глубин мощь. Сила эта не знала компромиссов и существовала в единственном экземпляре: никто не смел противостоять ей…

Я не успел придти в себя от этого короткого взгляда, как произошло нечто неожиданное, жуткое и совершенно сюрреалистическое.

Раздалось несколько негромких хлопков – и охранники разом, как один, гремя амуницией повались на пол. Никто не успел даже дернуться, сообразить, что происходит. И вот – они лежат, а над ними, с длинноствольными пистолетами в руках стоят эти одинаковые люди.

– Так что вы там говорили, Тихон? – нарушил молчание тот, что был в очках. Голос у него низкий, практически лишенный эмоций. Видимо, он главный в этой жуткой компании.

Тихоня в ужасе замер, округлившимися глазами глядя на трупы. Один из охранников еще конвульсивно вздрагивал, и стоявший неподалеку «гость» небрежно выстрелил ему в голову. Конвульсии прекратились.