Евгений Гаркушев - Бунт при Бетельгейзе

— Вот и прекрасно. Теперь, когда я вижу, что ваш боевой дух необычайно укрепился, поужинайте хорошенько и отдыхайте, — предложил Матвей Игнатьевич почти ласково. — Завтра вам на поле. Первый день Игр. Отборочные соревнования. Я бы не советовал вам показывать всю свою мощь. Ибо вас тогда станут колошматить сильнее в финале. Достаточно занять место где-то посредине турнирной таблицы. И сохранить целыми трех человек из команды. Особенно берегите Эдика, вашего капитана.

«Какая забота», — фыркнул про себя Цитрус. Но в чем-то внимание Кондратьева ему даже польстило. Может быть, доктор и не такой уж законченный негодяй?

Как всегда, Эдику не везло. То есть в известной степени не везло — не бывало в его везении такого по-настоящему счастливого фарта, о котором рассказывали некоторые преступники. Собственно, сами рассказчики фартовыми не были, потому что фартовые ребята на астероиды не попадали. А Эдика, если вдуматься, по жизни сопровождал вовсе не фарт, а вечный фуфел. Ну да, бывало такое, что ему давали взаймы по-крупному, и по сто тысяч даже давали — но ведь потом всегда требовали обратно, вместо того чтобы забыть о долге, как о досадном недоразумении.

Вот и сейчас их команду приговорили к выходу на арену в самых первых рядах. Желающих участвовать в Играх оказалось столько, что все команды разделили на три группы. В финальной игре должны были принять участие лучшие — самые выносливые, ловкие и сильные. Главный судья соревнований предупредил перед началом Игр, что некоторые, наиболее смертоносные ловушки, в предварительных играх активированы не будут, и это вызвало прилив энтузиазма у игроков, но не слишком понравилось зрителям. Они свистели и топали ногами, требуя настоящего зрелища.

Эдик намеревался еще раз понаблюдать за тем, как мечутся по полю игроки, запомнить ловушки — и вот на тебе, нужно идти на арену и прокладывать путь для других! К тому же, выяснилось, что с этого года цвет костюмов у членов каждой команды должен быть одинаковым и сугубо индивидуальным — чтобы не только судьи и зрители, вооруженные справочниками и специальными компьютерными программами, видели, кто из какой команды, но и сами игроки отличали своих от чужих. В прошлом году очень многие граждане Межгалактического сообщества выразили неудовольствие по поводу того, что во всеобщей свалке сложно было разобрать, за кого болеть, и кто побеждает. По жребию команде Эдика достался черный цвет в желтую полоску.

— А наша форма, ящ-щеру под филейную час-сть? — прошипел Змей. — И ш-шо нам теперь, нудистами зачуханными по полю шкондыбать?

— Ерунда, — успокоил его тренер. — Всё предусмотрено. Я сейчас буду.

Наставник команды, подпрыгивая на бегу, умчался за трибуны и вернулся спустя несколько минут, но не с четырьмя комплектами формы, как этого ожидали игроки, а с двумя баллончиками краски-аэрозоля. Десять минут работы, и прекрасные костюмы покрылись неровными черно-желтыми полосами.

— Держаться будет хорошо, — напутствовал воспитанников тренер. — Только в кислоту старайтесь падать пореже. А то краска слезет. И дисквалифицируют.

— Шкура у нас не облезет, если даже нитроэмаль не устоит перед этой кислотой? — мрачно поинтересовался Мучо Чавос.

— Точно, облезет, — улыбнулся тренер. — Еще раньше, чем краска. Как это я не дотумкал? В общем, будьте осторожны.

Цитрус с омерзением оглядел соратников по команде: Дылда выглядел огромным объевшимся трутнем, Чавос — шмелем-убийцей, а Змей — тощей, чешуйчато-головой осой. Радовало, что некоторым командам предложили еще более убогие цветовые решения. Соседи по раздевалке, например, покрасили костюмы в розовый цвет с зелеными полосами, а ребята, что переодевались напротив, по замыслу организаторов, должны были щеголять в небесно-голубых цветах. Только краска плохо легла на их прежнюю форму, и голубой цвет получился не небесным, а грязноватым, с разноцветными подпалинами. Только одна из команд, в иссиня-черной форме, выглядела пристойно — но это перечеркивалось уродством игроков — двух бородавочников, таргарийца и громадного одноглазого рангуна.

— Вы уже решили, кто выходит на поле в стартовом составе? — поинтересовался тренер.

— Я бы оставил в запасе Дылду, — сказал Эдик. — Может, он посидит и начнет соображать, как нужно играть?

— А я бы зачислил в запасные этого, — тренер ткнул пальцем в живот Мучо Чавоса. — Он выглядит грозно, лучше приберечь его на потом.

— Тогда уж лучше приберечь на потом меня, — буркнул Эдик. — Я самый ценный среди всех.

— Нет-нет, тебе надо быть на арене, освоиться с протезом. К тому же мы должны занять место не ниже двадцатого. Иначе нас не пустят в финал.

— Ладно, — согласился Эдик. — Я покажу здешнему народу, на что способен один ловкий парень с протезом! Мы займем первое место! Тем более что в командах противников задохлики.

— Не обольщайтесь чересчур, — нахмурился тренер, — эти самые задохлики, как только пойдет настоящая игра, превратятся в таких здоровяков, что вам и не снилось. К тому же первого места нам не надо. Никогда не показывайте все свои возможности в первых состязаниях — иначе в финале вас просто убьют. Сразу, чтобы не высовывались. Помните, везде нужна хитрая стратегия.

— С этим я согласен, хитрая стратегия — мой конек, — поведал Эдик.

— Вот и прекрасно. Я буду следить за вами вон с той трибуны. Помните, я с вами.

— Думаете, нам это поможет?

— Нет. Зато мне позволит насладиться игрой. — Тренер улыбнулся напоследок, поманил Мучо Чавоса пальцем и направился к трибунам.

Чернокожий великан с удобством расположился на скамейке запасных в служебном секторе, а Эдик, Дылда и Змей побрели на край поля, где уже собирались их партнеры по играм. Здесь были и гиганты, и коротышки, представители всех известных в Галактике народностей: люди, рангуны, таргарийцы, бородавочники, рептилии, лемурийцы, чесалы, обники и множество других диковинных рас, даже два бочкообразных струппера с грустными лошадиными глазами на абсолютно плоской голове. Все они были наряжены в разноцветную, размалеванную баллончиками с краской форму. С первого взгляда становилось ясно — в первой битве будет участвовать сброд, непрофессионалы, те, кто приехал на Игры впервые.

Трибуны были заполнены едва ли наполовину. Народ не спешил на отборочный матч, большинство отсыпалось после вчерашней массовой попойки. То ли дело, когда на арену выйдут любимцы публики, чемпионы прошлых лет. Не говоря уже о завтрашнем дне. Сегодня и билеты шли за полцены, и прямую трансляцию с Игр вели только три межгалактических стереоканала.

Рефери — именно так официально называли главного судью соревнований, появился перед игроками на антигравитационной платформе — почти такой, о какой Эдик мечтал в госпитале, и на которой парили над стадионом сенаторы — только размерами поменьше.