Василий Головачёв - Огнетушитель дьявола

— Слава богу, ожил, — донесся откуда-то издалека знакомый голос.

Кузьма разлепил веки и увидел над собой светящийся потолок. Скосил глаза — стена. Посмотрел в другую сторону и увидел лежащего в двух шагах от него Хасида. Безопасник был связан, а лицо его представляло собой кровавую маску. Один глаз совсем заплыл, второй лихорадочно поблескивал, губы походили на оладьи, нос распух.

— Что, не узнаешь? — подмигнул Хасид.

— Красавец… — прошептал Кузьма.

— Ты тоже хорош.

— Крепко нас отделали!

— Хорошо хоть в живых оставили.

Кузьма попробовал пошевелиться, застонал.

— Черт! У меня, кажется, все кости переломаны! Где это мы?

— Нас перенесли в зону отдыха. Там дальше бассейн и фитомодуль. Лежи, не шевелись, приходи в себя. Кстати, ты мог бы подлечиться и сам, без посторонней помощи, Керри разбудил твой псирезерв.

— Ты бы помалкивал о таких вещах.

— Не бойся, они отключили нас от интеркома и не слышат.

— Керри дал мне связь с воинской линией рода…

— Не только, каждый классный воин умел залечивать раны внутренним усилием. Попытайся, получится.

Кузьма промолчал, прислушиваясь к своим ощущениям. Напрягаться не хотелось, боль блуждала по телу и отбивала охоту двигаться. Однако он заставил себя сосредоточиться на восприятии текущей по сосудам крови, воспринимая ее как живое существо, и вошел в нервную систему зондом сознания, проверяющим ее состояние.

Это получилось у него само собой, без особых усилий, будто Кузьма занимался самолечением всю жизнь, поэтому он уже не удивился своей способности погружаться во внутренний мир и быть там г о с п о д и н о м положения.

Через некоторое время он почувствовал, что может свободно дышать, не ощущая жжения в легких и боли в сломанных ребрах. Пошевелился, ожидая уколов боли в суставах, но особого дискомфорта и болезненных ощущений не было, организм немного очистил сам себя от шлаков, вспомнив опыт предков, и подкорректировал реакции нервной системы. Хотя сломанные ребра требовали все-таки квалифицированного вмешательства врачей.

— Ну как, полегчало? — поинтересовался Хасид, наблюдая за другом здоровым глазом.

— Как будто, — осторожно ответил Ромашин. — Лежать могу. Как ты думаешь, что они собираются делать?

— Я не думаю, я знаю. Они перепрограммировали Дэва таким образом, чтобы он в нужный момент по команде остановил реактор. Через час после этого защита отключится, и «крот» будет раздавлен вместе с «паньтао». И со всем содержимым. Естественно, к этому моменту никого из наших спутников на борту «крота» уже не будет.

— Думаешь, нас они тоже оставят здесь?

— Какой им смысл оставлять лишних свидетелей?

— Весело…

— Да уж!

Помолчали.

— Ты точно знаешь, что Беата, Андрей и Жан не в их команде?

Хасид отвернулся, сказал глухо:

— Беата хороший специалист, но, к сожалению, не боец… и слишком красивая женщина. Оскар с ней…

Кузьма скрипнул зубами.

— Ублюдок!

— Эй, полегче, теоретик, — раздался зловеще-веселый голос Оскара, и к лежащим подошел, картинно поигрывая ножом, младший Мехти. — Поаккуратнее в выражениях, язык отрежу.

Он осмотрел связанных пленников, удовлетворенно поцокал языком, присел на корточки над телом Кузьмы.

— Ох и живучий ты мужик, Ромашин! Я же угостил тебя пятигравитудным импульсом, такой любого размажет по стенке, а тебе хоть бы хны! Поделишься секретом?

Кузьма прицелился и плюнул.

Оскар отшатнулся, вытирая глаз, покачал головой со злобной усмешкой и что есть силы пнул Ромашина носком ботинка в бок. Затем начал избивать его ногами. Однако этого Кузьма уже не почувствовал, потеряв сознание от первого удара, который пришелся на сломанные ребра.

В себя он приходил долго, то выныривая из вихревой огненной пропасти, то погружаясь в нее с головой. Наконец очнулся, смутно улавливая какие-то странные звуки: резонирующие гулы разной тональности, визги, удары, гулкое бормотание, булькание и шипение. Сначала принял шумы за звуковую галлюцинацию, потом за толчки и шумы крови в ушах, однако вскоре понял, что эти звуки никакого отношения к его внутреннему состоянию (паршивое состояние, надо признаться, этот гад сломал по крайней мере еще пару ребер!) не имеют.

— Что… это? — вяло спросил Кузьма, не слыша своего голоса.

— Наконец-то! — раздался тихий голос Хасида. — Это с нами говорят недра солнышка. Кто-то в рубке включил нам сию музыку для устрашения. Ты выкарабкался? Какого фига тебе понадобилось дразнить его? А если бы он тебя прикончил?

— Все равно… жить осталось… недолго…

— Пока голову с плеч не сняли, сохраняется и шанс выкарабкаться. Знаешь, сколько ты провалялся без памяти, смельчак? Восемь часов! Я уже подумал, что… а помочь не могу, связали меня со знанием дела.

— Тебя же не били, как меня…

— Ну, это как сказать. — Хасид помолчал минуту. — Они сломали мне обе руки.

Кузьма вздрогнул, поворачивая голову к другу, сглотнул ком в горле, прошептал:

— Ты… серьезно?! За что?!

— Их было трое… Хесслер мертв… Лапарра, конечно, боец сильный, но Оскар ударил меня в спину…

— Меня тоже. О, черт! Я не знал… — Кузьмой овладело горькое чувство безнадежности. — Что же делать? Если мы не освободимся, они уничтожат «крот»!

— Лежи, лечись, береги силы и не провоцируй генерала Мехти на избиение, он и так не сильно тебя любит. Что-нибудь придумаем.

— Что? Кто нас освободит? Наверху никто не знает, что тут творится. И вообще: сколько у нас времени?

— Может, час, может, сутки…

— Я не о том. Как долго «крот» будет идти до цели?

— По моим расчетам, осталось два дня пути, но боюсь, до ядра мы не дойдем.

— Тогда нашим наверху останется только одно средство — «Потрясатель Мироздания». Хотя его применение чревато последствиями.

— Почему одно средство? — не согласился Хасид. — Разве наши не могут сделать еще одного «крота» и еще один «паньтао»? Время-то у нас еще есть. Слава аллаху, «огнетушитель» действует не мгновенно. Тот, что погасил солнце мантоптеров, работал десять лет.

— Перед тем как сбежать сюда, я разговаривал с оператором «Циклопа», и он сказал, что зона охлаждения в ядре Солнца расширяется с возрастающей скоростью. Реакции углеродно-азотного цикла в самом центре ядра уже перестали идти, диаметр этой зоны равен всего пятидесяти тысячам километров, на очереди слой протон-протонного цикла. И если…

— Понятно, можешь не терять времени на ликбез, я и сам понимаю, что может произойти. Значит, ты считаешь, что второй «крот» не успеет? Даже если он уже готов?