Михаил Белозеров - Черные ангелы

— Зачем?! Зачем?! — кричал он.

Все произошло так быстро, что мы не успели и глазом моргнуть. Акиндин взглянул на наши лица и бросился бежать. Но Леха, стоящий ближе всех, подставил ему подножку. Я подскочил и прижал к голове Акиндина револьвер:

— Не дергайся!

— Сбросим к черту вон туда! — высказал Леха пожелание, показав на экран, за которым сияли звезды.

Вдвоем мы потащили Акиндина к шахте для мусора. Астрос нас слышал и следил безумными глазами. Симеон Юганов, как и черные ангелы, пребывал в прострации.

Акиндин вцепился в меня, как аллигатор. По его лицу пробежала ехидная волна — он одновременно верил и не верил, что мы способны на варварский поступок.

— Лучше возьмем с собой, — высказал предложение Люся, — он многое знает.

В ней заговорил полицейский. Но теперь этому чувству нельзя было доверять. Акиндин цинично ухмылялся:

— Возьмите меня, возьмите!

Глупенькая человеческая жалость — она не была в ходу у астросов, почему же мы должны были ей поклоняться?

— Я его не потащу, — сразу отрекся Леха. — За ним надо следить!

— Я тоже, — сказал я. — К тому же этот ошейник для уничтожения!

— Говори! — потребовал Леха и встряхнул Акиндина.

— Ошейник отступника, дорогуша…

— То есть они могут, — я кивнул на астроса, — уничтожить тебя в любой момент.

— Да… — признался он.

— Тогда мы тебе поможем! — Я подтолкнул Акиндина к шахте для мусора.

В рубке у астроса она была сделана изящнее, чем в лабиринтах, по которым мы бродили. И когда я откинул крышку, то увидел на вечно торчащей арматуре клочки сена, а пахло соответствующе — навозом. Я держал Акиндина за локоть, Леха — за другой. Мы приподняли Акиндина и сунули головой вниз. Крышка мягко чмокнула из-за разницы давления. Через мгновение на фоне звезд промелькнула распухшая фигура Акиндина. С его усов свешивались сосульки, а вывалившийся язык делал его похожим на удавленника.

— Тело земле, прах — праху, — торжественно произнес Леха, отряхивая руки.

У нас осталось совсем мало времени, поэтому я схватил Люсю за руку и потащил к порталу. Вдруг Леха заявил:

— Я останусь… Когда еще представится такой шанс…

— Какой?! — дружно удивились мы с Люсей.

— Ближе познакомиться с зелеными человечками и с этим… — он постучал в стекло Рою Паперски, который неподвижно восседал в серебристом шаре.

— Решил пойти по стопам Луки? — спросил я и подумал, что у Лехи вполне может быть тайное редакционное задание.

Крайний из черных ангелов пошевелился, остальные уже косились на нас.

— Ты ничего не понял! — пояснил я и не стал искушать судьбу, а, схватив диск-юлу, крутанул его и произнес:

— Чок!

Диск повис в метре от пола и начал тихонько вращаться. Леха, как зачарованный, уставился на него. В рубке возник слабый ветер.

— Леха, дай руку! — крикнул я, стоя одной ногой в портале. — Леха! Мы уходим!

Но он даже не среагировал. Диск уже завывал, как метель в январе, всасывая в себя мелкие предметы. От стен и от пола стали отрываться куски покрытия. Серебристый диск с Роем Паперски треснул.

— Леха!!! — крикнул я.

Мимо пронеслась панель управления. Ближайший к диску черный ангел изогнулся, как свечной огарок, и — сломался пополам. Его кровь брызнула по стенам рубки. Экс-премьер-министр Симеон Юганов даже сделал шаг навстречу своей смерти. Один его туфель слетел с ноги и ударил Леху по лбу. Только тогда он очнулся и полными глазами слез оглянулся на нас. Его уже затягивало вслед за черными ангелами, мелькавшими, как крылья пропеллера.

Тогда мы вдвоем с Люсей схватили Леху за шиворот и нырнули во чрево портала.

Город был темен и мрачен. За спиной высился Медный всадник. Под ногами текла Нева. С небом творилось что-то неладное. На абсолютно черном небосклоне ярко и призывно, словно фонарь в тупике, горела единственная звезда — глаз урагана, то бишь диск солнца — безобидная игрушка за пять рублей, которая, однако, изменила ход истории.

— Посмотрите! — вскрикнула Люся.

И я увидел и осознал — нет, не Бога и не вездесущих черных ангелов, а размеры базы. Они сливались с горизонтом. Находясь внутри, мы не могли понять ее масштабов. База сопротивлялась. У нее была крепкая конструкция. Казалось, этому процессу не будет конца, что она так и останется на орбите, чтобы окончательно уничтожить Землю. Но она все сжималась и сжималась. Потом не выдержала и стала разрушаться, как карточный домик.

Вначале по базе побежали миллионы молний, потом посыпались миллиарды искр. Гром пронесся по небосводу. База астросов исчезла в водовороте туч и огня. Но через несколько секунд с ними уже соперничала полная Луна, а еще через несколько секунд небо снова, как и миллионы лет назад, сияло звездами. Должно быть, наступила новая эра. Только мы этого не знали.

— Я иду домой к своим, — сказала Люся.

— Куда? — с удивлением переспросил я.

Оказалось, что у нее есть семья. Наверное, все мои попытки ухаживания выглядели глупо. Я покраснел. Я давно мечтал избавиться от зависимости к женщинам. Но все как-то не удавалось. Теперь появился шанс.

— У меня муж и дочка, — она тряхнула головой, и волосы разлетелись во все стороны.

— Прости, что не знал.

— Ничего, — сказала Люся. — А ты? — спросила она у Лехи.

Он все еще выглядел потерянным, словно туфель экс-премьер-министра выбил из него последние мозги.

— Я тоже… — сказал он и замолк на полуслове.

— Куда? — встряхнул я его.

— 'Мамию' собирать, — все так же отрешенно ответил он.

— Ну, я пошла, — сказала Люся. — Я тебя найду.

— Надеюсь, не для того, чтобы арестовать?.. — пробормотал я и двинул домой.

Некоторое время Леха плелся рядом.

— Ты знаешь, — сказал он, — что-то со мной произошло. Зубы меньше стали, и как-то я полегчал, что ли?

— А-а-а… — догадался я. — Ты снова стал человеком.

— Прости меня, — сказал он, выбрасывая уши обращенных в канаву. — Я был сам не свой.

— Да ладно… бывает, — ответил я. — Может, зайдешь, выпьем.

— Не-е-е… я к себе. Спать хочу. Да и надоел ты мне. Завтра увидимся. В общем, на днях я позвоню.

— Давай! — сказал я.

И мы пожали руки.

Я не знал, что буду делать дальше. У меня не было плана. Мне хотелось попасть домой, вымыться и наестся, а потом завалиться спать. Нет, вначале наестся, потом вымыться, а потом уже завалиться спать.

Вместо Конногвардейского бульвара, громоздились сплошные руины. Невозможно было определить, где проезжая часть, а где дома. Пришлось пробираться по набережной. В воронках блестела темная вода. Мирные лягушки выводили свой извечный концерт. Было прохладно, даже зябко. Неужели изменился климат?