Последний хартрум - Женя Юркина

class="p1">Она часто задавалась вопросом, какой силой обладает Голодный дом: откуда в недрах шкафа взялся призрак и зачем лютену двенадцать характеров бывших жильцов. Только сейчас она раскрыла особый дар безлюдя – память. Жизнь быстротечна, но способна запечатлеться во всем: в старых расходных книгах, в созданных картинах, в забытых тайниках, в чертежах изобретений, в детях. Люди стремятся сохранить во времени «оттиск себя», потому что там, где оставлен след, нет забвения. Потому что память творит бессмертие.

Пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, он крутил перстень на мизинце. Иногда снимал, взвешивал в ладони, протирал рукавом пиджака и разглядывал инициалы, выгравированные на внутренней стороне. «Д. Х.» – удивительным образом они совпадали с его собственными. Он так увлекся этими буквами, что в какой-то момент в голове зазвучал голос. Снова и снова с разными интонациями и громкостью он проговаривал:

«Господин Холфильд». – Сухо и безразлично.

«Господин? Холфильд?» – Вопрошающе и раздраженно.

«Даэртон Холфильд». – Уже громче, теряя терпение.

«Даэртон! Холфильд!» – гаркнули ему прямо в ухо, точно два гвоздя в висок заколотили.

Дарт спохватился и поднял голову. Перед ним, точно вся собранная из тонких линий и острых углов, стояла девушка, держащая папку с бумагами. Встретившись с ним взглядом, секретарь раздраженно вздохнула и обратилась к нему:

– Советую поторопиться, если вам нужна эта должность.

– Извините, – пробормотал он и, вскочив на ноги, одернул пиджак. – Никак не привыкну к своему имени.

Девушка скосила глаза на досье.

– За двадцать два года пора бы и привыкнуть.

На ее лице отпечатались жалость и разочарование, вызванные его персоной. Уверенности это не прибавило, и Дарт занервничал сильнее. Ведя его по коридору, секретарь окончательно сложила мнение о нем и одарила едким замечанием:

– Если в домографы выбирают самого странного, вы точно получите это место.

– Спасибо, – пробормотал Дарт и пригладил непослушные волосы, думая о том, что похож на галчонка, выпавшего из гнезда. Даже табурет в коридоре выглядел представительнее и убедительнее, чем он.

У дверей кабинета провожатая внезапно сменила гнев на милость и расщедрилась на подбадривающую улыбку.

– Рекомендательное письмо уже на столе. Удачи, господин Холфильд.

Тысячу страниц тому назад я была уверена, что пишу одиночную книгу. Хотела заглянуть на минутку, но попалась в ловушку безлюдей. Каждому живому дому нужен хранитель, а каждой истории – рассказчик. Она появилась как навязчивая мысль и не отпускала до последней точки в эпилоге.

Я всем сердцем благодарна тем, кто поддерживал меня в этом пути.

Спасибо моей семье. Маме, которая спрашивает спойлеры, и сестре, которая знает спойлеров больше, чем кто бы то ни был. Папе, моему изобретателю, в чьи идеи я верю так же сильно, как он – в мои. Мужу, с которым мы, как два истинных домографа, решали технические задачи по перевозке безлюдей и рисовали карты.

Спасибо моим друзьям. Настя, твоя любовь к истории – пример и вдохновение для меня. В мире безлюдей мы бы поселились в Хмельном квартале. Вельга, твоя чуткость и талант подарили книге невероятное оформление. В мире безлюдей мы бы стали картографами. Лера, спасибо за твою книжную полку с избранным, где нашлось место моим книгам. В мире безлюдей мы бы работали помощниками домографа ради библиотеки Голодного дома и чая из оранжереи.

Спасибо каждому, кто работал над книгой. Писательство всегда казалось мне океаном, где я дрейфую на льдине, но сейчас я чувствую себя частью команды. Спасибо за ваш профессионализм, труд и за то, что сделали эту книгу такой, какой я ее себе представляла.

Спасибо моим читателям. За вашу поддержку и энтузиазм, за каждый пост и отзыв о книге. Благодаря вам история оживает и обретает силу – становится настоящим безлюдем. От Флори и Дарта, Офелии и Бо, Илайн и Риза, Деса, Рина и меня – огромное спасибо!