Под тихое мурчание... - Яна Титова

что никого вызывать его напарник не собирается — все его обострившиеся в момент опасности чувства, казалось, кричали об этом. Илья тянул время, дожидаясь, пока мобильник его застрявшего посреди зимней тайги коллеги окончательно разрядится или замерзнет, чтобы из него точно нельзя было никому больше позвонить.

— Ответь, черт тебя побери! Что я тебе сделал?! — рявкнул Егор и, услышав в ответ очередной тяжелый вздох, все-таки разразился руганью.

Какой-то негромкий звук в трубке — то ли новый вздох, то ли слабый смешок — заставил его замолчать.

— Мне жаль, — сказал Серегин. — Ничего личного, Егор, но… Я был бы полным дураком, если бы упустил такой шанс.

— Какой еще шанс?! — закричал Грушев, уже догадываясь, что услышит в ответ, но отказываясь поверить в это и убеждая себя, что он не так понял своего товарища, что его подозрительность была излишней и что сейчас тот все-таки скажет ему держаться и пришлет к нему спасателей.

— Шанс стать единственным владельцем нашей фирмы, — уничтожил его последнюю надежду Илья. — Ты бы на моем месте тоже не удержался.

— Что?! Илюха! — рявкнул все еще не верящий до конца в происходящее Грушев. — Я ведь выберусь отсюда! Все равно выберусь — и тогда тебе не жить!!! Ты понимаешь, что я этого так не оставлю?!

— Мне жаль, — повторил его напарник, и в трубке снова наступила тишина. Теперь уже навсегда.

Егор посмотрел на экран и в очередной раз застонал — от досады и от злости на самого себя. Телефон отключился, и сколько дальнобойщик ни нажимал на кнопку включения, не реагировал на это. Потому что в кабине уже было слишком холодно — Егор заметил бы это раньше, если бы не был так поглощен разговором с Ильей. Фура остывала гораздо быстрее, чем он думал — скорее всего, потому что печка все-таки перестала работать, окончательно сломавшись во время аварии.

Следующие несколько минут Грушев пытался «воскресить» свой мобильник. Он дышал на него, как на умирающее живое существо, он прижимал его одной стороной к щеке, закрывая другую ладонью, он засовывал его за пазуху, он пытался протянуть руку с ним как можно ближе к остывающей печке — все было бесполезно. Может быть, дело было не только в холоде, может быть, в телефоне еще и разрядился аккумулятор? Егору казалось, что когда он звонил, заряд был еще достаточно большим, но он мог и ошибаться. Да и не все ли равно теперь? Заставить мобильник снова заработать он не мог в любом случае.

Почему он не сбросил звонок Илье, когда увидел, что телефон начал набирать его номер? Почему не бросил трубку сразу же, как понял, что напарник врет, или хотя бы после того, как услышал слова «Мне жаль»? Почему потратил кучу времени на пустые угрозы, которые все равно не сможет выполнить?! Соображай он быстрее — и у него был бы шанс дозвониться спасателям! Егор выронил бесполезный мобильник и тихо заскулил. Пальцы его правой руки онемели от холода, и он почти не чувствовал их, но даже не пытался сунуть руку за пазуху или еще как-то согреть ее — все его мысли занимал теперь один-единственный вопрос: почему он сделал такую огромную глупость?!

А потом он особенно громко всхлипнул, резко вздохнул — и усилившаяся боль в сломанных ребрах отрезвила его. Молодой человек огляделся, увидел, что фары его машины погасли и вокруг теперь царит почти полная темнота, и попытался дышать медленно и неглубоко, чтобы боль не отвлекала его от попыток найти выход из ситуации. О том, что выхода из нее, скорее всего, не было, он в тот момент старался не думать.

Оставаться в машине смысла не было — в ней уже стоял точно такой же холод, как и снаружи. Надо было выбраться из нее и попробовать дойти до дороги. А потом надеяться, что именно в этот момент или хотя бы чуть позже по ней проедет еще один автомобиль. Проезжал же там совсем недавно сам Егор, так почему бы еще кому-нибудь тоже не понадобилось зачем-нибудь отправиться этой ночью в Туруханск? Да, вероятность этого стремилась к нулю, но могло же ему хоть в чем-то сегодня повезти!

Именно эта мысль занимала почти все его сознание, когда он выбирался из кабины на заваленный глубокими сугробами склон — мысль о том, что после всего случившегося ему должно повезти хотя бы в одном. Хотя бы в том, чтобы он смог добраться до шоссе и чтобы к этому моменту там оказалась какая-нибудь машина.

С этой мыслью Грушев, вскрикивая при каждом движении, искал завалившиеся под сиденье перчатки, выбивал треснувшее, но не сразу поддавшееся его ударам лобовое стекло и, опираясь на руль, выползал в открывшуюся перед ним дыру с острыми краями. С этой же мыслью он брел потом вверх по склону, к невидимой дороге, то и дело спотыкаясь и вставая на четвереньки, после чего цеплялся за примятые фурой маленькие елочки и заставлял себя снова выпрямиться и идти дальше. И с нею же он, уже не чувствуя ни рук, ни ног и вообще непонятно каким чудом продолжая идти, дотащился до ровной земли, увидел освещенную лунным светом дорогу и, сделав еще пару шагов, на мгновение замер, не веря, что ему удалось сделать невозможное.

Через секунду он сделал еще один шаг к дороге, и внезапно мир вокруг него завертелся с бешеной скоростью. Пышный сугроб на обочине рванулся к нему навстречу, и его последняя мысль была о том, что ему все-таки не повезло. Над дорогой стояла полная, звенящая тишина, не нарушаемая ни единым звуком — в том числе и звуком мотора приближающейся машины. В ближайшие минуты мимо него никто бы не проехал — если какой-нибудь автомобиль и мчался сейчас по ночной трассе, он был слишком далеко от Егора и к тому времени, как машина доехала бы до него, помощь ему была бы уже не нужна.

Вокруг Егора творилось что-то странное… Он не знал, видит ли происходящее во сне, или это галлюцинации, возникающие в его замерзающем мозгу, или рядом с ним действительно находятся какие-то невидимые в темноте необычные существа. В какой-то момент он приоткрыл глаза, и ему показалось, что где-то вдалеке мерцают маленькие светло-зеленые огоньки. Потом они как будто бы стали ближе, и молодой человек даже заметил, что все огоньки держатся парами, словно чьи-то светящиеся глаза. «Волки за мной пришли… Или рыси…» — успел подумать Грушев, прежде чем мир вокруг