Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной - Евгений Юрьевич Лукин

– И что? – снова повернулся он к Раздраю.

– Райцентр, – безнадёжно произнёс тот. – А вот будь народ поамбициознее и воруй по-настоящему, здесь был бы Каир. Или Чикаго… Архитектура, Влас, может поведать о многом. Чем больше строят, тем больше крадут. И наоборот: чем больше крадут, тем больше строят. Честный народ хоромы возводит редко…

– Но у вас же здесь всё разрешено… – напомнил Влас.

– Так-то оно так, – сказал старичок. – Но когда воруют поголовно – это всё равно что никто не ворует… Став общепринятым, воровство вырождается. И не только воровство. Скажем, если вы намерены угробить литературу, сделайте литературное творчество обязанностью, всеобщей повинностью… Или возьмём Древний Рим. Император хочет ослабить сенат. Как он в таком случае поступает? Он удваивает число сенаторов… Мудрее не придумаешь! Кроме того, существует ещё одна тонкость: каждый запрет бьёт лишь по законопослушным гражданам, а уничтожение запрета, напротив, – исключительно по тем, кто и раньше законов не соблюдал…

Нечто подобное Влас уже слышал недавно, просто Вован излагал это несколько иными словами.

– Понимаете, – задумчиво продолжал Раздрай, – крупная кража возможна лишь там, где нормой считается честность… Помните купеческую мудрость? «Украдёшь рубль – прокляну, украдёшь миллион – благословлю». Позвольте ещё один исторический пример. В Древних Афинах карали за любую кражу, иными словами, только за мелкую… Сами прикиньте: хапнувший в особо крупных размерах всегда имеет возможность откупиться… скажем, пожертвовав на какое-нибудь грандиозное строительство – на Парфенон, на Акрополь… Если уж великий Солон сравнивал им же самим принятые законы с паутиной: шмель вырвется, муха увязнет, – то о чём говорить?.. А вот вам прямо противоположный случай – Древняя Спарта, где все действительно были равны и воровство поощрялось…

– В Спарте?!

– В Спарте, в Спарте… – покивал старичок. – Там оно рассматривалось как одно из воинских искусств, и обучались ему сызмальства. Историки об этом почему-то стараются не упоминать. Хотя, в общем-то, понятно почему… Слышали историю, как спартанский мальчик украл лисёнка и спрятал под рубаху? В школе её на уроках приводить любят…

– Нам что-то не приводили, – признался Влас.

– Украл и спрятал под рубаху, – с удовольствием повторил Раздрай. – А наставник, как на грех, возьми да и скомандуй: «Смирно!» Принял мальчонка стойку, а лисёнок давай ему живот грызть… Нет чтобы просто выскочить из-за пазухи и убежать! Ну да понятно, легенда есть легенда, тут не до правдоподобия… А мальчик терпит. Так и терпел, пока не упал замертво… – Старичок не выдержал и хихикнул. – Кровищи-то, кровищи было – я представляю… Куда только наставник смотрел? Однако суть не в этом… История сия приводится как пример мужества. А вот слово «украл» в памяти слушающих, увы, не откладывается. Некоторые даже меняют его на «поймал». А суть вот в чём: воровать-то было можно, а вот попасться на краже считалось у спартанцев самым страшным позором. Бесчестьем на всю жизнь. Всё равно что расписаться в собственном неумении! Как, кстати, и у нас…

– Не за то москаля бьют, что крадёт, – медленно выговорил Влас Чубарин, – а за то, чтобы концы прятал?

– О! – просиял Раздрай. – Я смотрю, вы и в словарь Даля заглядываете?

– Да нет… – смущённо признался Влас. – На рекламном щите прочёл…

– А, вот как! Ну да не важно… Вернёмся к Спарте. Неудивительно, что при таких порядках у них даже на городскую стену средств не хватило!

– Так они ж говорили: самые надёжные стены – это мужество граждан… – возразил Влас, давая понять, что не такой уж он и профан в вопросах древней истории.

– А что им ещё оставалось говорить? У них, кстати, и роскошь якобы под запретом была, и каменные дома им якобы строить запрещалось… Воровал каждый, но по мелочи. Поди возведи что-нибудь монументальное при такой нищете… Вот и у нас примерно то же самое. Тихий мы город, тихий… И население скорее уменьшается, чем увеличивается…

– А это почему?

Аверкий Проклович вздохнул.

– Бегут… – с сожалением признался он. – У кого диплом с отличием – тут же за границу норовит улепетнуть. Учим, воспитываем… А получается, гоним специалистов на экспорт. Все, почитай, громкие ограбления в мире за последние десять лет – их рук дело… А остаются – кто? Так, троечники… Однако что же это мы на лавочке-то? Пойдёмте в музей. Там оно как-то всё нагляднее…

– А-а-а… Арина уже там? – снова затрепетав от предвкушений, спросил Влас.

– Обещала зайти? – обрадовался Раздрай.

6. Музей

Арины в музее не обнаружилось.

Они вошли в комнатку с первой экспозицией. Гипсовый бюст Филиппа Македонского, шлем и щит под стеклом. Не доглоданные коррозией артефакты в изрядном количестве, пара живописных полотен, на пюпитрах – книги, раскрытые на нужных страницах.

– Ну-с… – промолвил Раздрай, поправляя манжету на протезике. – Начнём, пожалуй… С основной версией о возникновении Понерополя вы уже знакомы. Так она изложена в школьных учебниках. Однако бытует также мнение, что Монтень вслед за Плутархом, как бы это помягче выразиться, поддался очарованию легенды. Утверждают, будто бы на самом-то деле Филипп Македонский просто-напросто расширял территорию и строил военные поселения. Хотя, знаете, Влас, особой разницы я тут не вижу. Кто из порядочных людей бросит дом, родню и попрётся к чёрту на рога осваивать новые земли? Те, кому нечего терять на родине, так ведь? Возьмём завоевателей Нового Света: Дрейка, Писарро… Кто они? – Раздрай приостановился и одарил единственного слушателя очаровательной улыбкой. – Бандиты… Кстати, за атаманом Кольцо, сподвижником Ермака, к моменту покорения Сибири числилось ни много ни мало два смертных приговора. Да и сам Ермак, между нами говоря… – Старичок махнул ручонкой. – Словом, так уж сложилось, Влас, что цивилизацию по необъятным просторам нашей планеты несли именно разбойники и проходимцы…

– Как же они сюда добирались? – подивился Влас, разглядывая останки меча в стеклянной витринке. – В те времена…

– Примерно так же, как сынишка Филиппа Александр добрался до Индии. И потом, учтите, что всё делалось, так сказать, поэтапно… Как я уже упоминал, Понерополей было несколько. Наш – крайняя точка… Форпост. Фронтир.

– А что стало с остальными?

– Как правило, были стёрты с лица земли… Либо местными племенами, либо последующими историческими событиями. Но кое-что осталось… Разумеется, я не о Ростове-на-Дону. Ростов – самозванец, и претензии тамошних краеведов я, например, расцениваю как откровенную наглость. У них там, видите ли, где-то рядом находятся руины древнегреческого поселения! И этого, полагаете, достаточно?

– Мм… полагаю, нет… – согласился из вежливости Влас.

– Вот и я так полагаю! – отозвался смотритель. – На сегодняшний день, запомните, существуют всего два Понерополя, сумевшие доказать свою подлинность. Однако наш… э-э-э… зарубежный город-брат (да, скорее брат, чем побратим, поскольку от одного