Застенец 4 - Дмитрий Билик

не верил в то, что говорил. Всегда воровали, воруют и будут воровать. Так уж устроен человек. Живи он в Европе, России или США. Свою задачу президент видел в том, чтобы свести коррупцию к какому-то определенному минимуму. Даже уже наметил в календаре показательную порку, месяца через полтора. К тому времени как раз все успокоятся и найдутся те, которые захотят освободить бюджет от бремени лишних денег.

— Лидия Кислицкая, «Россия сегодня». Господин президент, как Вы прокомментируете исчезновение нескольких магов уже после завершения активных боевых действий? Связано ли это с так называемыми чистками неугодных?

Впервые за всю пресс-конференцию взгляд Нефедова обрел жесткость и холодность. В его голове сейчас было множество вопросов. К примеру, что это за молодая выскочка, и что она себе позволяет? Допустили, блин, своих на прессуху, согласовали, мать ее, все вопросы. Ну, он пресс-секретарю потом устроит! И Ритке Хачатрян, главреду, — организовала форменный бардак. Непонятно кто у нее на пресс-конференцию приходит, непонятно что говорит.

Но что самое мерзкое, откуда этой журналистке знать про пропавших? Это тайна не просто за семью печатями, там замков поболее. Все и правда произошло слишком стремительно и загадочно. Жили себе, не тужили, и вдруг все в один день пропали. Да не просто пропали, а будто и не было их. Что самое интересное, ведь даже вещи оставили, словно в воздухе растаяли.

— Чистки неугодных? — еле выдавил из себя президент. — Это Вы где таких ужасов начитались?

— Просто пробежалась по списку пропавших. Юнкера Протопопов, Горчаков, Дмитриева, Шелия, несколько так называемых недомов из простолюдин, но самое важное «застенная графиня» Никольская Мария Семеновна со слугами. А это та самая…

— Позвольте я отвечу? — своевременно вмешался Извольский.

Президент лишь злобно сверкнул глазами. Если бы взглядом можно было испепелять, от журналистки сейчас осталась бы кучка золы.

Как раз, будто нарочно, в первых рядах кто-то опрокинул диктофон, который разлетелся на части. Простая случайность, вот только все внимание было уже обращено к неуклюжему недотепе.

Нефедов искоса взглянул на журналистку и увидел не здоровенных телохранителей, закованных в черные костюмы, как в кольчугу, а саму Хачатрян. Ну да, вполне логично, что она была здесь. Раскрасневшаяся главред торопливо уводила за собой опешившую журналистку. И по ходу ей что-то выговаривала. Наверное, пугала волчьим билетом в профессии. Хотя, это само собой.

Президент подумал, что надо будет потом в записи смонтировать так, чтобы эту Кислицкую показывали со спины. Или, когда она станет задавать вопрос, демонстрировали общий план. Короче, разберутся. Но с этой Лидией разговор будет жесткий.

— Я продолжу, если вы не против, — произнес Извольский, когда журналист собрал останки диктофона. Хотя, конечно, никакой не журналист, а специально обученный человек, которого посадили в первом ряду именно для таких случаев. — Все названные имена действительно имеют отношение к тому, кто отравился Скверной Падших. Он повинен в разрушении городов и смертях тысяч. По новому закону Содружества, я не могу назвать его имени, чтобы не оскорбить память убитых им людей. Но мы подумали и решили, что людям, которые имеют отношение к этому, прости Господи, Существу, и которые не сделали ничего плохого, может угрожать опасность. Обязательно найдутся те, кто захочет отомстить. Кровь, что называется, за кровь. Поэтому совместно с президентом России мы укрыли их от любопытных глаз.

Извольский кивнул Нефедову, а тот чуть улыбнулся и ответил тем же. Сколько всего они обсудили, но этот вопрос не трогали. Премьер-министр уверял, что всех причастных должным образом обработали. Магически, то есть. Поэтому нынешняя импровизация пришлась как нельзя кстати.

— Да, все так. Мы хотели поменьше разговаривать на эту тему, все-таки речь идет о жизни людей, но от гласности уже никуда не деться.

Тем временем «гласность» вместе со своим главредом сидели в черном фургоне, на выходе с площади. Только что Нефедов уже мысленно освободил и Хачатрян от занимаемой должности. Теперь нельзя было прощать такие провалы. За одним последует другой, за другим третий. А сейчас все взоры обращены на Россию, как инициатора по созданию Содружества. Нужно работать без ошибок.

— Следующий вопрос, пожалуйста. Вон тот господин в чалме, — продолжил Нефедов.

Жгуче и весьма настойчиво светило поволжское солнце, со стороны пляжа раздавались удары волейбольного мяча и крики чаек, а знойный ветер все больше навевал мысли о пиве (то самое «Дно» восстановили в первую очередь, благо, пивзавод пострадал не очень сильно), вареных раках, сушеной рыбке и уже приготовленной поляне на одном из берегов Волги. Нефедов, как любитель вкусно покушать и накатить в хорошей компании, сам выбирал.

Компания, правда, кислая, половина из присутствующих президентов не пьет. Кто больной язвенник, кто на спорте, кому попросту нельзя — такую чушь начнет нести. И ладно бы чушь, а иногда государственными тайнами делиться. Однако совместить фуршет без галстуков членов стран Содружества с первым, самым вкусным бокалом холодного пива Нефедов был очень не прочь. Директор самарского пивзавода клятвенно божился, что такого пенного напитка президент никогда не пробовал.

И лишь одна мысль не давала Нефедову покоя. Она будто бы даже со временем утихла, забылась, но нынешняя журналистка вновь разбередила былую рану. Ведь с тем уровнем оцепления, проверками, магическими и не только, ни одна мышь не могла выскользнуть из Самары. Так куда же делись эти люди?

— Привет, Макс, — крикнул через все поле высокий сивый здоровяк с пушком первых усов, приближаясь к группе высоких пацанов.

— Привет, — поднял руку долговязый нападающий.

— В футбик зарубимся? Я смотрю, у вас как раз под миньку команда.

— Да не, неохота. Жарко сегодня.

— Да ладно отмазываться, жарко им. У вас же теперь Коляна нет. Или как его там, Полимарха? Вот вы теперь у всех и отсасываете.

— Ты че? — спохватился стриженный коротышка, ткнув сивого в бок. Вообще, Игорек Криворученков был среднего роста, метр семьдесят два, но на фоне своего приятеля смотрелся форменным хоббитом возле Гендальфа. — Не слышал, чего по телеку сказали? Теперь про него вообще нельзя говорить.

— Нас же пацаны не ссучат? — улыбнулся Сивый. — Ну так че, играем или зассали?

— Играем, — блеснули гневом глаза Максона. — Только на что?

— На пивас.

— И что нам с твоего пиваса? У нас почти никто не пьет.

— Угу, кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, — хмыкнул Сивый. — Тогда на че?

— На «жопу». Только у каждого по три удара, чтобы интереснее было.

— Детский сад, — фыркнул собеседник. Впрочем, после непродолжительного размышления кивнул. — Ладно, забились. Эй, пацаны!

Округу огласил разбойничий свист Сивого, и на восстановленное искусственное поле