Избранник смерти - Евгений Валерьевич Решетов

Алексеевичем. Он был магически сильнее любого Астафьева. Где-то твой бесчестный братец смухлевал! Как пить дать, смухлевал! — яростно проорал Лихов, медленно надвигаясь на моего спутника. — Жаль, что остальные Петровы были в другой части Империи, когда случилось это вероломное убийство! Но теперь они возвращаются! Чувствуешь, запахло кровью в воздухе? Это пахнет кровью твоего брата и… твоей. Почему бы мне прямо сейчас не преподать урок тебе и увальню за твоей спиной?!

Морда Лихова внезапно потеряла все эмоции, а из его правой руки вылетел бледно-голубой туман, который быстро превратился в подобие полупрозрачного шара. «Воздушный кулак» понёсся к груди растерявшегося Лаврушки, однако я толкнул его в сторону, а сам железной рукой отбросил в сторону все чувства, моментально скользнул в магический транс и выбросил из правой ладони безжизненно-серый туман. «Развеивание» рваной паутиной ринулось навстречу «воздушному кулаку». И когда заклинания столкнулись, то ярко вспыхнули, уничтожив друг друга. Вспышка была такой силы, что свет выхватил из темноты упавшего в траву Лаврентия и дотянулся до изменившегося в лице Лихова.

— Мастер смерти! — непроизвольно ахнул Субтильный, увидев блеснувшие на моём лице светло-светло-серые глаза.

— Батюшки святы, мастер смерти! — вторили ему амбалы и синхронно перекрестились, а потом ещё и поплевали через плечо.

Здоровяки едва портки не обмочили. И даже Лихов изрядно оторопел, но скорее от неожиданности, чем от страха. Всё-таки дворяне были не такими суеверными, как простой народ.

Лаврентий же воспользовался заминкой Лихова. Он с рычанием вскочил с травы, бросился на дворянина и повалил его. Они принялись кататься по траве, вопя и нещадно мутузя друг друга кулаками.

Один из амбалов подался в сторону дерущихся, но я выразительно глянул на него и приподнял бровь. Он сразу же расплылся в угодливой улыбке и сделал шаг назад, встав около второго здоровяка. А тот предпочёл притвориться ветошью, еле слышно бубнящей молитву. И это было самое лучшее поведение для простолюдина, попавшего в такую ситуацию.

Между тем Лаврентий с Лиховым скатились в лужу, где на них упал лунный свет, с трудом пробивающийся сквозь разлапистые ветви сосен. Перекорёженную физиономию Субтильного уже украшал разбитый нос и длинная, кровоточащая царапина на лбу. А у Астафьева на щеке красовался след от зубов. В глазах же полыхало страстное желание вбить Лихова в землю. Возможно, именно это желание и помогло ему оседлать противника.

Лаврентий принялся бить Субтильного по роже, яростно брызжа слюной и хрипя:

— На! Получай, скотина! Чьей теперь кровью пахнет?!

— Я убью тебя, сучоныш! — провизжал в ответ окровавленный урод, закрываясь руками и вертя башкой.

Лихов превратился в обычного человека, ведь в подобной ситуации даже опытный маг с трудом смог бы войти в магический транс, что уж говорить о таком юнце. В обычной же драке Субтильный оказался слабее Лаврушки, который мгновение назад ещё раз угодил в его хрустнувший нос. Однако это был последний весомый успех Астафьева. Его удары замедлились, а изо рта стало вылетать усталое сипение.

И тут уже я вступил в игру. Схватил спутника за плечи, стащил его с мага и весомо проговорил:

— Лаврентий, прекращай, ты победил. Прояви благородство и пощади своего оппонента. Он, кажется, уже напрудил в штаны.

— Лихов, передай Петровым, что Всеволод победил в дуэли честно! Пусть они спросят секундантов! — прокричал паренёк, не пытаясь вырваться из моих рук.

— Поганец, — простонал Субтильный и с трудом встал на ноги. Он весь был в грязи, а по его лбу и подбородку стекала кровь. Зенки же горели, точно угли.

— Ещё хочешь?! — выхаркнул Астафьев, раздувая крылья носа.

— Лаврентий, остынь. А ты отвечай, когда прибудут Петровы? — холодно спросил я у мага, которого после пережитого унижения била крупная дрожь.

— Скоро! Скоро! И тебя они тоже накажут! Можешь не сомневаться! Им плевать на то, что ты мастер смерти! — истерично выпалил Лихов и попытался плюнуть в мою сторону, но слюна повисла на его подбородке. Он нервно отёр её рукой и со всех ног бросился прочь, вереща на бегу: — Вы мертвецы! Копайте могилы!

— Какой же мерзкий тип. Мне аж помыться захотелось, — брезгливо процедил я, глянув вслед скрывшему среди деревьев уроду.

— А Петровы ещё мерзее, — зло прошипел Лаврентий, подобрал валяющийся в траве котелок и приказал быкам: — Пошли прочь, мордофили!

Они благодарно покивали и тут же свалили, тяжеловесно топая ногами. Да и нам пора идти. Я махнул Астафьеву и двинулся по тропинке. Под подошвами ботинок снова зачавкала грязь, которой аккомпанировал шум капель, срывающихся с деревьев. Да ещё паренёк рядом запыхтел. Он на ходу принялся лопухом оттирать перепачканный сюртук, но вскоре раздражённо бросил это занятие.

— Нет, гиблое дело. Дай бог ежели служанки справятся с этой грязью, — Лаврентий на пару секунд замолчал, а потом продолжил, но уже с горячими нотками гнева: — Всё-таки каков же пёс этот Лихов! Ходил по городу тише воды, ниже травы, а сейчас осмелел, почуяв приближение Петровых.

— Ага, гад ползучий. А какая у него ступень? — спросил я и отодвинул ветки, низко нависшие над тропинкой. Они будто так и норовили выколоть кому-нибудь глаз.

— Восьмая. Повезло, что он растерялся, когда понял, что ты мастер смерти, иначе бы нас с тобой побили самым позорным образом, — мрачно сказал паренёк. — Ты бы не справился с ним. Мы хоть пока и не знаем какая у тебя ступень, но дед говорит, что она вряд ли выше третьей. Э-эх, когда уже у меня проснётся дар?

— В семнадцать лет, как и у всех магов. И будешь ты на радостях огненными шарами кидаться направо и налево. Сарай какой-нибудь точно спалишь.

— Да у меня небось откроется дар второй ступени, — печально вздохнул Лавруша. — А что такое вторая ступень? Приличные дворяне начинают с третьей. Да и кто такой по нынешним меркам огневик? Один из многих, а вот мастер смерти — это да! Вас даже в Петрограде мало, а это столица Империи.

Да, тут Лаврушка был прав. Мастеров смерти действительно кот наплакал, а уж о том, что кто-то из нас появится в Гати, наверное, никто и подумать не мог. Это как увидеть Мадонну в Урюпинске. И пофиг какую именно Мадонну: ту, что поёт, или оригинал той, что с младенцем на руках.

Внезапно Лаврентий зацепился ногой за торчащий из земли корень, чертыхнулся,