Бронислава Вонсович - Плата за одиночество

Глава 5

Для начала нужно было хоть немного осмотреться в квартире, где мне предстоит жить. У меня не было даже тряпки, чтобы вытереть пыль. Сабина наверняка бы заявила, что для этого как нельзя лучше подойдет мое приютское платье, ибо его все равно больше ни для чего использовать нельзя. Но Сабина осталась в лавке, и слава Богине. Мы с ней никогда близки не были, не станем и сейчас. Даже за этот единственный день, что мы провели вместе, я от нее ужасно устала. Она постоянно меня поучала, цедила высокомерные фразы с таким видом, как будто она облагодетельствовала на всю оставшуюся жизнь, и лебезила перед нанимательницей. Можно подумать, она сама два года назад не носила такую же одежду, какая была на мне при выходе из приюта, а родилась уже такой - в ярких воздушных платьях и туфлях на высоком каблучке! Нет, она про это уже благополучно забыла, оставила все воспоминания за кованой калиткой со скрипучими петлями. Даже странно, что вообще обо мне вспомнила. Видно, слишком долго не могли найти никого для работы в к лавке, вот и выплыл у нее из глубин памяти подходящий вариант в моем лице. И затем она полностью потеряет интерес к моей персоне, особенно после того как срок аренды на эту квартиру закончится и точек пересечения наших интересов кроме работы не останется. Но и там пересечение будет не слишком частым - насколько я поняла, в магазине иноры Эберхардт продавщицы работали посменно и почти друг с другом не встречались.

Было непривычно находиться без окружения приютских девочек и надзора монахинь. Впервые с начала моей жизни я осталась совсем одна. Не было никого, кто бы мне указывал, что нужно делать, но не было и никого, к кому можно было обратиться за советом или поддержкой. Да, теперь я могла рассчитывать только на себя, и это немного беспокоило. Беспокойство не уходило, а лишь росло. Мне вспомнился этот странный инор, на которого я налетела, уходя из лавки, но я решила, что подумать о нем можно и потом, а пока надо перестать нервничать и разобраться с тем, что мне досталось от Сабины. Оказалось, досталось не так уж и много. В шкафу кроме тех платьев, что я уже видела, и нескольких пустых плечиков больше ничего. Даже смены постельного белья - кровать была застелена покрывалом, но подушка была без наволочки, а одеяло вообще отсутствовало. Я порадовалась, что не послушалась Сабину и не бросила набор вещей, выданный мне в приюте. Если без простыни как-то еще обойтись можно первое время, то без одеяла не хотелось бы.

На полке над кроватью стояли несколько потрепанных томиков со яркими парочками на обложках. Их, пролистнув, я поставила назад. Все эти "Он страстно впился в ее губы поцелуем" меня мало занимали, мне нужно устроиться в этой жизни и помочь Регине, а подобными глупостями пусть занимаются те, о ком заботятся близкие. Уверена, что книги эти не Сабинины, наверняка хозяйские или остались от прежних жильцов. Она себе голову забивать такой ерундой не стала бы, поэтому и не забрала романы. В комнате рассматривать больше было нечего и я пошла дальше.

На кухне в маленьком шкафчике меня ждали две повидавших вида кастрюльки и кружка с отбитой ручкой. В банке, наполовину заполненной солью, торчала ложка. Больше там ничего не было. Даже ножа. Положим, сегодня он мне не понадобится, но завтра нужно будет купить, и хотя бы одна тарелка мне тоже не помешает. Артефакт на плите был разряжен, но у меня не было ни сил, ни желания им заниматься, так что я отложила заполнение его энергией на завтра. На столе стоял пакет с купленными по дороге пирожками и пах так, что хотелось отложить все на потом и не мучить себя. Я не выдержала, достала один пирожок и с наслаждением откусила кусочек. Все равно пока тряпку не нашла, можно и отвлечься. Желудок вцепился в предложенную пищу как голодный кот в мясной обрезок и так же довольно заурчал. Второй пирожок я брать не стала, хоть и были они необыкновенно вкусными - в приюте столько начинки не закладывали, там была лишь тоненькая прослойка внутри теста, не более.

Тряпка нашлась в душевой. Роль ее исполняла юбка от приютского платья. Я невольно усмехнулась - Сабина не стала выбрасывать такое неприятное воспоминание о своем прошлом. Здесь же оказался еще и рукав, все остальные детали отсутствовали. Возможно, хозяйка выбросила, а возможно, вовсю использует в своей новой квартире - приютские платья крепкие, вон, за два года мытья пола не порвалось и даже цвет при некотором желании можно разобрать. Но мне хватило и этих остатков. Я переоделась в свою собственную одежду, платье Сабины аккуратно повесила на плечики в шкаф и начала уборку. Нельзя сказать, чтобы после нее все блестело, но пыли не осталось, пол тоже был чистый, да и покрывало я вытряхнула, хотя ему, конечно, не помешала бы стирка, да вот беда - у меня никакого моющего средства не было - не входил этот столь необходимый предмет в набор, что вручила мне сестра-кастелянша. В душевой был крошечный кусочек душистого мыла, но его я использую на себя, а не на стирку. Стирка может и подождать, а я - нет.

Принимать душ, когда тебя никто не торопит и можно вволю постоять под горячими струями, оказалось на редкость приятно. Сабинино мыло пахло сиренью и весенним солнцем и давало густую легкую пену. Скорее всего это был не обмылок, а один из тех пробников, что выдавались в лавке иноры Эберхардт при покупке на определенную сумму. Сабина говорила, что иногда покупательницы отказываются, тогда подарочный образец она с чистой совестью брала себе. Полотенца у меня не было, не было его и в этой квартире, пришлось ночную сорочку одевать прямо на влажное тело. Стало немного зябко, пришлось подзарядить накопитель на кухне, чтобы подогреть воду и пить с пирожками горячее. Хорошо бы, конечно, чай, но его тоже нет. Нужно будет купить завтра. Список того, что необходимо, все рос и рос, аванса иноры Эберхардт на все не хватит. Нет, чай пока подождет.

Есть в одиночку было скучно, пусть даже таких вкусных пирожков в нашем приюте и не делали. Зато ужин всегда сопровождался легким перешептыванием, обсуждением того, что случилось за день. И еще - я непременно бы поделилась с Региной, мне казалось несправедливым по отношению к ней наслаждаться в одиночку вкусностями. А сейчас даже поговорить было не с кем, хотя за сегодня со мной столько всего произошло, намного больше, чем иной раз со всем приютом за месяц. Я завернула пакет с оставшимися пирожками, завернулась сама в приютское одеяла, легла на кровать и даже глаза закрыла. Как ни странно, спать мне не хотелось, хотя я и чувствовала ужасную усталость. Но для сна требуется спокойствие, а его не было. Я перебирала в памяти события прошедшего дня, и опять мне почему-то вспомнился этот черноглазый Рудольф и его руки на моей талии. Нет, все же наглый тип, правильно я сделала, отказавшись с ним знакомиться. Не такой мне нужен. Возможно сыграли свою роль любовные романы на полочке или вот эти тревожащие воспоминания о мужских руках, уверенно прикасающихся ко мне, но я невольно задумалась. А каким он должен быть, тот, кого я рано или поздно захочу видеть рядом с собой? Таким, чтобы был совсем непохожим на этого Рудольфа. А значит - светловолосый, сероглазый, типичный гармец. И улыбка у него должна быть особенная, только для меня, а не отработанная на множестве девушек... Я закрыла глаза и начала представлять в деталях, как будет выглядеть тот, кого мне пошлет Богиня. Образ вышел таким четким, что, казалось, сейчас раздастся громкий стук в дверь и уверенный мужской голос скажет: "Здесь живет Штефани Ройтер? Я пришел, чтобы жениться на ней!" При этой мысли я невольно хихикнула и испуганно вздрогнула, когда в дверь действительно постучали. Но испуг тут же прошел. Ведь это наверняка Сабина, хочет узнать, как я здесь устроилась. Она же выглядела такой неуверенной, когда ключ давала. Наверно, хотела еще что-то сказать, да присутствие иноры Эберхардт помешало. Я даже испытала что-то вроде легкой признательности к этой девушке и дверь открыла даже не задумавшись. А зря. Потому что за дверью была не Сабина, а совсем неизвестный мне молодой инор. Неизвестный, но настолько похожий на то, что я только что представляла, что я несколько растерялась. На миг даже показалось, я смогла материализовать свою мечту, настолько он ей четко соответствовал. Светловолосый, сероглазый, почти такой, как я себе нафантазировала. Не сказать, чтобы красавец, нет, для этого не хватало классической правильности черт, но очень обаятельный. Наверно, когда улыбается, совсем неотразим. Только сейчас он не улыбался, а был нахмурен и первое, что сказал: