Ева Никольская - Зачарованный город N

Полосатая тварь сидела рядом и заискивающе поглядывала на человека, который откровенно игнорировал ее присутствие. Уродливая рана давно затянулась, будто и не было. Собачьи глаза светились в темноте красными угольками, а длинные хвосты виновато виляли. Красотка не проявляла больше признаков былой агрессии, она просто таскалась за своим «убийцей», выдерживая дистанцию, но при этом не отставая от него ни на шаг. Парень пытался ее отогнать, угрожал очередной расправой, обвинял в пропаже Зои и швырял камнями, но упрямая псина лишь тихо повизгивала, уворачиваясь от очередного броска, и продолжала крутиться поблизости.

Мирда нельзя убить! Как нельзя утопить покойника. И Эван прекрасно об этом знал, а девушка из другого мира, похоже, нет. И почему он не рассказал ей раньше, когда она могла его понимать? Все, что он сделал, лишь попытка остановить посланницу бездны метким ударом, причинив некоторые неудобства и боль. А Зоя все не так поняла. И актерская игра «покойницы» тому способствовала.

– Это все из-за тебя, – одевая чуть влажную после тщательного отжима тунику, процедил принц. Он удостоил лежащую рядом собаку мрачным взглядом, в котором плескалась бессильная ненависть. Красотка смущенно опустила морду на передние лапы и жалобно посмотрела на него. – Ну и чего ты добилась своим спектаклем? Или, может, ты именно этого и хотела? – Псина отрицательно мотнула головой, прижимая острые уши, и посмотрела на обвинителя взглядом мученика. – Что тебе надо от нее? Она не аше-ар, ты ошиблась. Зоя обычная человеческая девушка без магических способностей. Зачем она тебе? Ведь собиратели душ не интересуются простыми людьми. Отправляйся за своей добычей в лагерь наемников, а нас с ней оставь в покое!

Достав из-под куста походную сумку, Эван встал, размял мышцы и направился в противоположную Неронгу сторону. – Не смей за мной ходить! – приказал он вскочившей собаке. – И не вздумай мешать мне, мирд, – добавил чуть тише.

Красотка остановилась, глядя ему вслед, потопталась на месте, подумала и, довольно оскалившись, рванула к водопаду. Летящей походкой она заскользила по озерной глади и вскоре исчезла в зеркальном отражении падающей с гор воды.

Так, кажется, это все уже было… Разница лишь в том, что огромный чешуйчатый монстр тащил меня по «кладбищу невест», а новая зверушка с не меньшим энтузиазмом несла по воздуху, активно размахивая крыльями и регулируя направление полета длинным хвостом. Или мне просто так показалось, потому что эта часть звериного тела неизменно отгибалась в сторону, противоположную курсу. Изучением строения сцапавшей меня особи и наблюдением за ее повадками я занималась где-то с полчаса, не переставая при этом стучать зубами от холода и щуриться от ветра. На высоте он был сильным и колючим… для меня. Бронированное чешуей чудище на подобные мелочи внимания не обращало. Крылатой рептилии все было по барабану, кроме леса, к которому мы приближались.

Я так закоченела, что даже бояться перестала. Видимо, панический ужас, овладевший мной в первые мгновения полета, тоже не отличался холодоустойчивостью. Замерзло все: руки, ноги, голова с развевающейся по ветру косой. Даже мысли стали ворочаться как-то вяло, будто ледяные глыбы в стоячей воде. Осталось одно полубезразличное созерцание гибкого тела ящера. Кажется, Эван называл этих животных киринами, или, может, кипринами? Не помню. Некоторых из них азоры приручили и использовали как личный транспорт, только мне, похоже, достался дикий экземпляр. Во всяком случае, седла на нем я не видела. А жаль. Как ни крути, а перспектива общаться с прирученным, пусть и не мною, зверем была всяко приятней, чем необходимость налаживать контакт с вольной особью. А вдруг он меня в гнездо свое тащит? Деткам на закуску! Или сам с утра голодный, просто подходящую площадку для сытного ужина подыскивает?

В первые минуты полета я орала как резаная, пока оглушительный вопль не превратился в сухое карканье, перебиваемое приступами кашля. Едва не сорвав голос, я получила в придачу еще и заложенные уши. Дрожащие руки, по счастливой случайности, оставшиеся свободными от захвата, какое-то время возились с завязками плаща, больно впившимися в шею из-за натяжения ткани, попавшей в кольцо когтистых лап. Они у монстра были покрыты белой пупырчатой кожей и имели по три длинных, толщиной с мое предплечье, пальца с короткими, но жесткими шипами на внутренней поверхности. Для удерживания особо вертлявой добычи, наверное. Жертвы… они ведь разные бывают. Это я вся такая прилежная: застыла в горизонтальном положении (что в моем задубевшем состоянии несложно) и не трепыхаюсь. Еще бы! Ведь если ящер, не приведи боги, надумает разжать свои крючкообразные лапки, мое бренное тело тут же отправится в свободный полет с последующим приземлением на том свете.

И вот с такими философскими размышлениями на тему своей незавидной судьбы я пролетела уже черт знает сколько километров. Мысль о том, что в месте, куда меня транспортируют, особым спросом пользуется свежезамороженная человечина, становилась все актуальней. Лицо мое онемело, тело пробирал озноб, а из-за мокрой одежды было ощущение, будто меня обмотали смоченными в проруби бинтами. Похоже, если «птичка» и не захочет мною отужинать, я все равно умру. От воспаления легких! Взгляд, мазнув по отливающей серебром чешуе, в сотый раз упал на лапы животного, которые держали меня тугими кольцами. Я пребывала в некоторой прострации, граничащей с ощущением близкого обморока. Однако провалиться в блаженную бессознательность мне так и не удалось, потому что рептилия начала стремительно снижаться.

Когда я осознала, что посадочная площадка – это очередное озеро, на котором сигнальными огнями мерцали две лунные дорожки, весь мой флегматизм как ветром сдуло. Со скрипом разжав кулаки, я мертвой хваткой вцепилась в одну из ног похитителя. Вовремя! Змееподобная «птичка» разжала свои пальцы почти сразу после предпринятого мной маневра. Подозреваю, что лететь мне следовало прямиком в темную воду. Ну уж нет! Хватит с меня на сегодня купаний. Все что угодно, но топить себя дважды не позволю! И тут началось веселье. Я даже согрелась, геройски сражаясь за место под солнцем на правой лапе обалдевшего от такой наглости ящера. Киприн сделал два захода, низко пролетая над водоемом, но я, обняв его огромную конечность, продолжала висеть на ней как приклеенная. Пристальное разглядывание соседней ноги отвлекало от проснувшейся паники. Сейчас как полоснет когтями! И полечу я в озеро по частям.

На третьем заходе похититель, недовольный своей обнаглевшей добычей, завис над темной водой и, активно работая огромными крыльями, принялся меня стряхивать. Напрасный труд! Я держалась, умудрившись к этому моменту обнять его лапу не только руками, но и ногами. При этом голова моя практически касалась чешуйчатого живота, который странно подрагивал от его телодвижений. Так и не скинув свою ношу, это бесчувственное создание издало разочарованный вопль – что-то среднее между звериным рыком и птичьим криком – и не придумало ничего лучше, кроме как нырнуть вместе со мной.