Игорь Шенгальц - Охотник

– Остановитесь! – его величественный голос, так не соответствующий дикому облику обезьяны, подавлял, угнетал. – Примите меня!

– Вот уж не дождешься!.. – прошептал Себастьян и вновь напал на девушку. В этот раз он не использовал чужие схемы боя, а сам скомбинировал некую серию ударов, которая могла привести к победе или поражению.

Все зависело от его противника.

Девушка вдруг удивленно всмотрелась в его лицо, распахнула глаза во всю ширь, дрогнула и проиграла. Меч охотника вонзился ей под правую грудь, пронзив тело насквозь. Она тяжело упала, вырвав меч из рук Себастьяна. Он не стал проверять, жива она или мертва, не до того. Главное, выбыла из схватки. Охотник выхватил последнее оставшееся у него оружие – кинжал и, пригибаясь от ветра, пошел на бродягу.

За его спиной возникла Сильва. Внезапно идти ему стало легче, ветер больше не мешал, ведьма позаботилась об этом.

– Главное – сорвать с него маску! – крикнула она, стараясь перекричать шум вокруг. – Без маски он слабее!..

«Сорвать маску, – подумал охотник, – легко сказать». Маска казалась естественным лицом бродяги, рыжие волосы встали дыбом, слюна капала с клыков, глаза почти вылезли из орбит. Нет, это вовсе не маска. Это сам бог Рыжая Обезьяна вселился в тело человека, а бороться с богами – удел других богов, а не людей…

А бродяга внезапно обратил свой взор на охотника и ведьму. Обезьянья морда скривилась в некоем подобии доброжелательной улыбки.

– Снова ты. Мы уже встречались… дважды!

– Дважды? – переспросил Себастьян. Нужно тянуть время, переступать мелкими шажками, продвигаясь все ближе и ближе, и тогда, возможно, появится шанс – только один, но ему хватит. – Я помню только раз, месяц назад, когда ты трусливо сбежал от меня!

– Тогда было еще рано нам сражаться открыто, – пояснил бродяга. Теперь, когда он говорил обычным тоном, слова, выговариваемые обезьяним ртом, давались ему с трудом, но охотник слушал внимательно. – Я еще не был готов, слишком мало слабых душ я собрал на тот момент. Сейчас же – дело иное! Со мной сотни, тысячи! И число их растет! Поэтому мы снова повстречались… Но был еще другой раз, самый первый! Давно…

– Первый раз? Что-то не припомню!..

– А ты подумай? Тогда, много лет назад, молодой охотник-изгнанник шел по следам некоего путника, но не последовал за ним до конца, к горам, а свернул другой, своей дорогой. Если бы ты тогда пошел за мной, мы бы встретились. Я тоже, как и ты, был глуп и неопытен. Я искал счастья для всех людей. И после, там, в снегах высоких гор, на перевале, я отыскал его!

Себастьян внезапно вспомнил. Неужели?.. Значит, бродяга и тот давний путник, мысленно не дававший ему покоя долгие годы – один и тот же человек! И он мог еще тогда завершить эту историю, не дав ей начаться?!

– Да-да, ты мог! – угадал его мысли бродяга. – Если бы ты догнал меня, то, скорее всего, убил бы еще тогда. Ты бы почуял во мне то, с чем вы, охотники, боретесь, не щадя себя. Пусть в те далекие дни я сам еще не до конца осознавал в себе тягу к этому!

– О чем ты говоришь? – Себастьян все еще находился под впечатлением. Если бы время повернуть вспять!.. – Тягу к чему?

– К свободе!

Бродяга улыбался, глядя на охотника, а тому было не до смеха.

– Свобода, ты говоришь? Разве ее ты предлагаешь людям?

– Конечно, что же еще? Полную и абсолютную свободу! Каждый волен делать то, что сам считает нужным. И воздастся ему прямо по поступкам, причем очень быстро. Я не люблю ждать! Ты оглянись по сторонам – за мной идут по собственной воле, а не по принуждению!

– Ты только что убил священника…

– Его церковь заставляет людей совершать поступки, им не свойственные. Церковь принуждает их, пугая карой небесной. А ведь нет никакого наказания после, нет никакого мнимого суда выдуманного бога. Есть то, что каждый несет в своей душе всю свою жизнь. И он сам себя накажет, рано или поздно, так или иначе. Я же помогаю приблизить этот день. Все получают желаемое, ты видел это. А потом наступает время расплаты…

С этим Себастьян не спорил. Бродяга прав, все жертвы его колдовских предметов получили по заслугам. За жадность, за лень, за злобу. Каждому свое.

– Вот и ты, – продолжал пророк, – охотник, судия и палач, просыпаешься каждую ночь в кошмарах. Ты потерял сестру и все не можешь ее найти. Винишь себя. Считаешь, что убил ее. И ты прав. Ты убил ее!

– Она жива, я верю! – Себастьян пошатнулся. Откуда он знает? Кто ему рассказал?

– Ты не понял, охотник. Она была жива, но ты только что убил ее. Сам. Своей рукой! – и бродяга указал на распростертое на каменных плитах тело черноволосой девушки. – Ты убил сестру!

Себастьян поверил ему сразу. Он выронил меч из рук, обошел замершую Сильву и вернулся к лежащей в неудобной позе… Ласточке. Бродяга его больше не интересовал. Волновало другое – как он не узнал сестренку? Да, она изменилась за прошедшие годы, черты ее лица обрели жесткость и даже некую грубость, но отчего же он не почувствовал, не понял?.. А вот она, кажется, признала брата в последний момент, и это узнавание стоило ей жизни.

Он нашел ее и вновь потерял. Погубил. Снова.

Охотник сел рядом с ней и, подняв ее тело на руки, стал качать Ласточку из стороны в сторону, словно баюкая.

– Я расскажу тебе о ее жизни, – говорил бродяга, и Себастьян слушал его. Слова пророка-обезьяны доходили до самого сердца, заставляя его судорожно биться. Дышать было нечем. Он мог только слушать. – Она сама мне рассказала, хотя не очень-то любила болтать. Рассказала о годах, проведенных в портовых публичных домах, где ее телом мог за жалкий грош пользоваться любой. Рассказала, как умирала от голода, мечтая о крошке хлеба, потому что даже на ее молодое тело не всегда находился покупатель. Твоя подруга-ведьма, та, что стоит рядом с тобой, это она продала ее. Шериф Вейт передал твою сестру в полную собственность ее семьи в знак компенсации за потерю близких. Но ее мать – графиня Сапская – не хотела связываться с девчонкой, и Сильва сама организовала продажу, выбрав самый грязный из всех борделей. Спроси у нее! А потом, несколько лет спустя, Ласку, как ее стали называть в борделе, нашел твой капитан. Да, не смотри на меня так, я не вру! У твоей сестры, как и у тебя, оказалась природная невосприимчивость к колдовству. Она тоже была охотником, хотя и не воспитывалась в корпусе. Рошаль сам учил ее, отдельно от всех. Он хотел, чтобы она стала его секретным орудием, козырем, джокером. Почему он тебе о ней не рассказал, хотя знал, что ты ищешь сестру все эти годы? Именно поэтому! Встретьтесь вы, и вместо двух охотников у него не осталось бы ни одного. Ласка превратилась в сильнейшего бойца, равных ей не было. А потом однажды она тоже задалась вопросом, по своей ли воле она живет? И если прежде она не могла ничего поменять, то сейчас все стало ей по силам. Она бросила Рошаля и скиталась по миру в поисках себя, своей сути. Ласка помогала тому настоятелю, которого ты убил. Она подсказывала ему, как остаться не пойманным охотниками. Зачем она это делала? Ее сердце ожесточилась, она разучилась сопереживать. Она сама находила жертв для настоятеля. После, когда мы встретились, я рассказал им секрет благовоний, объяснил, что они свободны! И твоя сестра приняла эту свободу всем сердцем, потому и помогала мне сегодня. Не по принуждению, по собственной воле!..