Квест в стране грёз (СИ) - Крылов Федор

И почему-то за этим воображаемым генератором, словно индейцы или эскимосы в боевой раскраске, прячущиеся за тушей вытащенного на берег, но еще не убитого кита, мне привиделись сгорбленные, напряженные фигурки охотников.

Тут я сообразил, что такие картинки подсознание никогда не посылает просто так.

Лиза шла впереди. Я тихо шепнул ей в спину:

— Ты ничего не замечаешь?

Обычный человек не мог бы расслышать моего вопроса, но она сразу остановилась и повернулась ко мне.

— Что ты имеешь в виду?

Ответила она так же тихо. Я не столько расслышал ее слова, сколько прочитал по губам.

— Тебе не кажется, что здесь кто-то есть.

Она едва заметно кивнула.

— Здесь действительно кто-то есть.

— Они нас заметили?

— Не знаю. Мне кажется, за нами никто не идет.

— Они у генератора?

Лиза чуть замешкалась, словно сверялась со своими ощущениями. В глазах ее промелькнула тень озабоченности.

— Кажется, сейчас уже нет.

Я оглянулся. Помещения за нами, освещенные тусклыми лампами накаливания, свисавшими с низких потолков на неопрятных, заплетенных паутиной шнурах, были полны теней, полутемных углов и просто участков почти полной темноты — там, где лампы сгорели или были разбиты.

Инфракрасный монокуляр в этих жарко натопленных, но наполненных холодными сквозняками помещениях давал лишь картину хаотично перемещающихся ярко-желтых и темно-зеленых пятен.

Людей, во всяком случае в зоне прямой видимости, не замечалось.

— Нам лучше держаться таких мест, где есть укрытия, где в нас трудно будет стрелять.

— Я понимаю, — сказала она. — Мы идем сейчас туда, где много станков.

Я молча кивнул и поправил висящий на плече автомат.

Меня не оставляло упорное ощущение, что кто-то невидимый и вездесущий играет с нами в кошки-мышки.

Прежде чем ворваться в помещение — четвертая дверь справа, табличка с надписью «Кладовая», — Стас остановился на несколько мгновений и просканировал универсальной антенной пространство за стеной.

Там было трое: один у самой двери, двое в стороне, у противоположной стены кабинета, стоят у длинного ряда массивных столов и стеллажей.

Стас приготовил автомат, хотя и знал прекрасно, что ни огнестрельным, ни газовым оружием он воспользоваться не сможет: и свидетели, и главный его объект нужны живыми, а парализующий газ исключает применение «сыворотки правды».

Его целью был не сам по себе захват объекта, а его экспресс-допрос или, лучше сказать, экстренное потрошение.

Он уже хотел повернуть ручку и открыть дверь, когда заметил блеснувший между створкой и косяком массивный язычок замка.

Дверь заперта.

Холодная презрительная усмешка скользнула по его губам. Такие пустяки, как запертые двери, не защитят преступников от карающей руки закона и справедливости.

Наведя «изделие-13», он нажал на спуск.

С приглушенным шелестящим рокотом дуло автомата извергло целый рой пуль, небольших, но обладающих повышенной пробивной способностью.

Сверкнули искры, высеченные из стали замка, брызнули острые деревянные щепки, с той стороны двери, судя по звуку, полетели на пол железные детали запорного механизма.

Дверь распахнулась. Стас ворвался внутрь.

Правый охранник стоял в полутора метрах, разинув рот, беспомощно опустив автомат.

Короткий подскок, боковой удар ногой в солнечное сплетение.

Раскинув руки, выронив оружие, боевик полетел назад, по направлению к боковой стене.

Стас уже отвернулся от него и бросился в глубину помещения — навстречу двум другим фигурам, застывшим в пантомиме изумления и замешательства.

До них было метров пять. Слишком далеко, чтобы рассчитывать на беспрепятственное сближение.

Сделав два огромных скачка, Стас нырнул в сторону, выходя на крутую дугу контратакующего ухода.

Как тут же выяснилось — вовремя, потому что встречная атака, хоть и с задержкой, все же последовала.

Почти беззвучно застрочил автомат второго охранника. Пули сердито зажужжали в воздухе, выбили громкую дробь на противоположной стенке.

В какой-то момент своего сложнокоординированного перемещения Стас чуть тронул спусковой крючок.

Приглушенный шелест. Над фигурами людей у длинного стеллажа, заставленного компьютерным оборудованием, пронесся, обдав их лица воздушной волной, короткий смертоносный смерч.

Оба инстинктивно втянули головы в плечи. Потом все же автоматчик попытался вновь воспользоваться своим оружием, но было поздно: Стас оказался уже совсем рядом и уже наносил удар.

Круговой удар голенью с разворота, поразив спину и левый бок боевика, швырнул его на пол. Там он и остался лежать, бесчувственный и недвижимый.

Приветливо улыбаясь, Стас шагнул к генеральному директору.

Тот, мелко дрожа и не в силах сойти с места, пытался непослушной трясущейся рукой вытащить из кармана пистолет.

— Не стоит беспокоиться, Владислав Константинович! — ласково пропел Стас. — Больше вы никого не убьете. Ни лично, ни через своих подручных.

Игла шприца остро блеснула в безжизненном люминесцентном свете, прежде чем погрузиться в мокрую от пота шею бывшего босса.

По напряженной физиономии гендиректора прошла волна облегчения: «сыворотка правды» действовала практически мгновенно, вызывая у подвергнутого ее воздействию полное расслабление психики и легкую эйфорию.

— А теперь побеседуем, — деловито сообщил Стас своему умиротворенному, почти счастливому пленнику.

— Побеседуем! — с радостным энтузиазмом откликнулся тот.

Как оказалось, никакой стены между пристройкой и основным корпусом, заставленным полуразобранным оборудованием, попросту не существовало. Не только стены, но даже простенькой облегченной перегородки — просто крайние помещения пристройки без всякого перехода переходили в огромный заводской цех.

Это облегчало нашу задачу. Шагнув вперед, мы быстро пересекли неширокое свободное пространство и тут же оказались в лабиринте разномастных станков.

Некоторые из них были смонтированы на чем-то вроде фундамента, возвышающегося над уровнем пола сантиметров на тридцать-сорок, но основная их часть просто стояла на полу, причем без всякой ориентации относительно стен или других станков.

Похоже, это было что-то вроде склада. Сюда убрали оборудование из других цехов, освобождая пространство для производственных процессов совсем другого рода. На большей части станков отсутствовали съемные части. Кое-где и из монолитных станин были вырезаны — видимо, автогеном — целые куски.

Лиза уверенно шла вперед, хотя у меня лично уверенности поубавилось. Не исключено, что она ошиблась, и мы попали не туда.

Где-то там, на другом конце обширной заводской территории, Стас начал допрос того, кто был организатором этого предприятия, вначале вполне легального, даже респектабельного, — как же, научно-исследовательские разработки в сфере создания новых лекарственных препаратов! — но затем, в один не очень прекрасный момент, когда у новоявленных бизнесменов появилась вдруг возможность разом сорвать колоссальный, головокружительный куш, обернувшегося тем, что на языке международного права именуются преступлением против человечества.

Допрос транслировался по оперативной связи, но я постарался особенно в него не вслушиваться, чтобы не распылять внимание.

«Почему вы решили начать испытание на людях?»

«У нас хорошо пошли опыты на животных, сначала крысах, потом собаках. Наш научный руководитель сказал, что следующий шаг — испытания на добровольцах. Это повысит стоимость синтезированных нами веществ в сотни, если не в тысячи раз».

«И у вас что, были добровольцы?»

«Д-д-да. То есть, нет. Он добровольно представил для опытов своего сына».

Во мне взметнулась волна гнева. Я придавил ее усилием воли.

Не отвлекайся. Думай о деле. Выполняй поставленную задачу.