Молнии Великого Се (СИ) - Оксана Токарева

У Ветерка и обеих царевен не было ни единого шанса. Хотя Дикий Кот и вскинул свой импульсник, Глеб оказался быстрее. Вот только в тот момент, когда из жерла оружия надзвездных краев уже вырвалась разящая молния, ей наперерез бросилась стремительная грозная тень. Горный кот Роу-Су, насквозь прошитый сокрушительным разрядом, не сумел закончить прыжок. Однако руководитель проекта в попытке избежать смертоносных клыков отшатнулся и сделал шаг назад, забыв, что остановился у самого края пропасти.

Гулкое эхо бездонного провала еще продолжало доносить исполненный ужаса предсмертный крик, а обе царевны, Камень, Ветерок и Дикий Кот уже собрались у края. Вниз никто не смотрел. Встреча руководителя проекта с Трехрогим Великаном была назначена давно, и он наконец на нее прямиком отправился.

В нескольких шагах от разлома, захлебываясь кровью и пытаясь стекленеющими глазами увидеть в последний раз Лику, лежал Синеглаз, которому героическое самопожертвование вновь вернуло человеческий облик. Жить, впрочем, ему оставалось считаные мгновения. Из вскрытой бластером груди вываливались окровавленные легкие, сердце трепетало под пальцами Лики, лишь ее усилиями продолжая сокращаться.

— Скорее! — скомандовал Ветерок. — Пока он жив, амрита еще может ему помочь.

Они подхватили княжича на руки и не замечая уже ни разверстой пропасти, ни окружающих красот, взбежали по вновь возникшему звездному мосту к древнему святилищу.

Легенды и песни, описывавшие великолепие поглощенного Рекой Времени древнего Храма, ничуть не погрешили против истины. Стены святилища, поддерживающие свод колонны, потолок и даже пол и в самом деле сплошь покрывали великолепные картины, составленные из драгоценных самоцветов. Перед взором восхищенных зрителей представали величественные сцены, отражавшие ту сокрытую от непосвященных часть истории Сольсурана и окружающих его земель, когда Семма-ии-Ргла, асуры и люди добывали амриту и безмятежно сосуществовали, наслаждаясь миром и процветанием.

Вот только Камень и его спутники не видели в тот момент никаких картин. Поглощенные мыслью о спасении человеческой жизни, они даже источник заприметили только тогда, когда, поскользнувшись на влажных, выглаженных сотнями поколений паломников плитах, покатились и плюхнулись в него, едва не убившись и чуть не разбив голову находящегося в глубоком беспамятстве Синеглаза.

Нырнув с макушкой, не нащупав дна, едва не захлебнувшись от неожиданности, Камень кое-как вынырнул на поверхность. Там уже виднелись головы Дикого Кота, Ветерка и Птицы. Все трое потрясенно смотрели куда-то в глубину, где в золотом сиянии, словно пронизанные солнечными лучами, парили Лика и Синеглаз.

Такое же золото, исцеляя, окружало истерзанную грудь Ветерка, и маленькие солнечные зайчики прыгали на животе у Птицы. По телу Камня и Дикого Кота, который в надзвездных краях тоже, случалось, получал раны, бежали золотые полоски, и причудливой узорчатой сканью расцветали шрамы на спине и груди Ветерка. По жилам разливалось тепло, отступали застарелые немочи, на выцветшие от усталости лица возвращался румянец и цвет.

Впрочем, все эти живительные изменения они заметили только потом. Сейчас их внимание приковывал к себе Синеглаз. Не размыкая веки, княжич шевельнулся, оттолкнулся руками и устремился наверх, поддерживаемый Ликой, которая не заметила, что достаточно долгий срок, поглощенная заботой о возлюбленном, даже не дышала. Впрочем, амрита, похоже, давала им обоим все, что необходимо для поддержания жизни.

Камень помнил, как мучительно и тяжело в Граде Земли возвращался к жизни Ветерок. Княжич, о ранах которого теперь напоминали лишь исчезавшие на глазах борозды, пробудился легко и блаженно, точно герой сказок. Зевнул, уютно потянулся, сонно протер глаза:

— Какой же странный сон мне приснился!

Лика не дала ему договорить. Припала к губам поцелуем, и Синеглаз ей, конечно, ответил.

— То есть до того света я добраться не успел? — уточнял он, отыскивая губами давно ему приглянувшиеся аппетитные ямочки на щеках любимой.

— Амрита не может воскрешать! — кивала Лика, запрокидывая голову и подставляя для ласки точеную шею.

— Но это все равно было очень больно! — делился княжич. — Как Арсеньев мог такое вообще терпеть?

Камень переглянулся с Диким Котом, и оба не смогли удержаться от смеха. Баловень судьбы, Синеглаз до этого дня не получал серьезных ран.

Ветерок болтовню будущего свояка не слушал и великолепия храма не замечал. Для него все красоты мира вбирали серо-зеленые глаза Птицы, а горизонт ограничивался кольцом ее тонких рук. В этом блаженном месте им тоже не хотелось думать ни о придвинувшемся совсем близко сроке, ни о предстоящей разлуке. У них ведь пока был нынешний миг. Камень взмолился Духам прародителям, чтобы это мгновение длилось вечно.

И словно в ответ его мыслям под сводом храма прозвучал голос Словорека:

— Вечно в этом мире не живут даже звезды.

Премудрый отшельник, вернее вещий Сема-ии-ргла, стоял над источником, окутанный золотым сиянием. Солнечные зайчики, точно домашние мурлакотамы, завидевшие любимого хозяина, так и льнули к нему.

— Ну будет, будет! — ворчливо отгонял он особо ретивых, в этот миг совсем не похожий на вестника смерти, каковым являлся для Ветерка.

Птица вскрикнула, прижимаясь к мужу, готовая следовать за ним к любому пределу. Ветерок остался спокоен. Он готовился к этому мгновению три долгих года.

— У меня есть время проститься? — сухо и обыденно спросил он, словно речь шла о поездке в соседний град на торжище.

Ответ Словорека озадачил всех:

— Зачем? Ты куда-то собрался?

— Молнии найдены, источник исцеления открыт… — голос Ветерка предательски дрогнул.

— И ты решил, что это конец? — улыбка Словорека выражала саму безмятежность. — Нет, мальчик мой, это только начало. Народы Сольсурана ждут своего царя, и я не хотел бы, чтобы эта тяжкая ноша свалилась на хрупкие женские плечи. Да и ребенку нужен отец.

Он сделал паузу, давая собеседнику возможность если не осмыслить, то хотя бы воспринять сказанное, затем невозмутимо продолжал.

— Конечно, обе царевны наделены всеми необходимыми достоинствами, но все же лучше эти качества им обеим использовать, выполняя роль супруги царя и жены советника.

— Советника? — не утерпел, перебил мудреца Синеглаз.

— Только не говори мне, что для этого не подходишь! — Словорек нахмурился, и голос его зазвучал ворчливо. — С твоей наглостью и настырностью ты не только иноземных послов заболтаешь, но и саму костлявую проведешь, коли она к вам до срока вздумает явиться.

Слово «срок» вновь заставило Ветерка побледнеть. Находясь посреди источника вечной жизни, он снова начал задыхаться. Сердце билось невпопад и не в лад. Тело бил озноб. Такого поворота он не ожидал.

— Но как же наш договор… — воин запнулся, пытаясь отыскать и не находя загадочный шрам на спине, отметину Сема-ии-Ргла. — Я явственно помню ту фразу: «На