Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес

Николай деловито огляделся – с чего начать? Ну, конечно же, со шкафа. И начал.

В последующий час с небольшим новый хозяин инспектировал территорию своего хозяйства. Среди разного хлама, место которому, честно говоря, на помойке, ключей, увы, не нашлось. А любопытство разгорелось еще больше! И решил так: раз нет ключей, так найду отмычку. Вернее, уже нашёл.

Со стамеской и молотком в руках он вышел на балкон, приблизился к реликту, и тут взгляд его наткнулся на висящую сбоку от сундука на гвоздике связку ключей.

Николай мог поклясться, что еще час назад ее здесь не было! Он присел, смотрел с обалделым видом, как мальчишка, угодивший в Диснейленд. Чудеса?.. Но долго он над этим голову не ломал. Взял в руки связку, стал рассматривать.

Сюрпризы новоселья всё не кончались. Из четырёх ключей лишь один выглядел целым, у остальных бородки были аккуратно спилены неизвестно кем и за какой надобностью. На проволочном кольце болтались какие-то жалкие огрызки.

Решив ничему не удивляться, Гордеев отделил целый ключ, вставил в скважину – подошел как родной! – и провернул его. Раздался громкий щелчок, замок отвалился, Николай снял его и откинул крышку.

Сундук был пуст, если не считать нескольких ржавых гвоздей на дне, рассыпанных вперемешку со скрепками, кнопками и пуговицами. Да еще в углу тускло поблескивал брегет без цепочки – с первого же взгляда молодой человек определил грошовую стоимость часов. Таких штамповок пруд пруди. Разочаровано присвистнув, он подцепил часы и вернулся в комнату. Тайна дядиного сундука была раскрыта, азарт кладоискателя весь ушёл впустую, как пар в свисток.

Николай плюхнулся в старое продавленное кресло. Взвесил на ладони луковицу – тяжеловата для карманных часов. Небрежно поднял крышку… И брови его взлетели вверх.

Нет, ну что за день приколов такой?!

Вместо положенных двенадцати делений на циферблате были проставлены тринадцать цифр! Гордеев даже отвернулся. Помотал головой, зажмурился, вновь глянул – все то же, чертова дюжина часовых делений и всего одна стрелка, стоящая на цифре восемь. Ахинея какая-то!

Николай поднёс часы к уху. Молчат. Он потряс их, опять послушал. Глухо.

Так, а как их заводить?.. Стал крутить, рассматривать, и ничего похожего на колёсико завода или хотя бы дырочку для ключа не нашел.

Он и сам не заметил, как задумался. И от дум этих его отвлек неожиданный звонок в дверь. Кого там еще черт принес?..

Оказалась соседка с первого этажа, пожилая женщина – старшая по подъезду. Проводила опрос жильцов на предмет установки металлической двери с домофоном. Услышав сумму взноса, Николай без раздумий согласился. Может, хоть бомжей да шпаны не будет в подъезде! Соседка тоже была довольна тем, что новый жилец оказался такой покладистый… Они вежливо поулыбались друг другу, попрощались, и тётенька зашаркала тапочками к лифту.

После этого визита Николай собрал часть мусора и ненужного старья в пакеты и вынес на площадку меж этажами. Кидая мешки в мусоропровод, услышал, как со скрипом отворилась дверь рядом с его квартирой. Топ-топ-топ, послышались шаги – человек спускался к нему. Николай обернулся.

Небритый плюгавый мужичок в майке и неимоверно растянутых на коленях спортивных штанах, руки и грудь усеяны наколками. На лиловых губах змеилась усмешка, в маленьких глазках тоже мелькало что-то хитрое.

– Здоров! Ты чё, новый жилец, что ли будешь?

Николай молча кивнул.

– Сын или кто?

– Племянник.

«Зек» понимающе хмыкнул, протянул жилистую руку:

– Василий, – и добавил, – из пятьдесят третьей.

– Николай, – пожал тот сухую пятерню.

В следующие четверть часа они стояли на лестничной клетке, курили, солидно беседуя обо всем понемножку.

– Район хороший у вас, – заметил между прочим Николай. – Лес, воздух!.. Классно.

– Х-хэ! – хрипло хохотнул сосед. – Хороший… Ты, видать, не слыхал, чего у нас тут творится?

– А чего?

– Район-то, может быть, хоть и тихий, да только здесь-то черти и водятся!

Молодой человек вопросительно уставился на нового знакомца.

– Точно тебе говорю.

Василий наклонился к собеседнику, таинственно понизил голос:

– Маньяк тут у нас объявился. Колбасит кого ни попадя – слыхал, может?

Николай начал смутно припоминать что-то о серии нераскрытых убийств в городе, случившихся за последний месяц – местные новости по ТВ он никогда не смотрел, а газеты читал от случая к случаю.

– Что-то слышал краем уха, – сдержанно молвил он.

– Семерых уже замочил, – так же таинственно сообщил Василий.

– Баб?

Тот вновь хохотнул.

– Если бы… То есть, и баб тоже, но последние двое были два чувака, молодые, вот как ты. Так что-о…

Коля лишь пожал плечами: мол, ну и что?

– Что! Поосторожнее ходи по вечерам, не ровен час…

– Ну, – усмехнулся Николай, – если он только не вампир или еще какая там нечисть. А всякий другой пусть только сунется – враз рога поотшибаю.

– Смотри, – покачал головой татуированный, – наше дело предупредить. А крутизной-то больно не выпендривайся, не таких обламывали. На каждую хитрую задницу найдется, сам знаешь…

– Знаю, – покривился Николай, разговор ему разонравился. – Ладно, бывай, сосед. Дел невпроворот.

– Бывай, – сощурился Вася.

Николай вернулся к себе.

Разговор оставил какой-то неприятный осадок в душе. При чем тут маньяк? И чего его бояться! Гордеев парень не в дровах найденный, как-никак, а в десантуре оттрубил два года – вначале водителем БМД, затем за баранкой «уазика», возил командира части. Само собой и подготовку специальную прошел, в рукопашной кого хочешь мог вырубить… Он подошел к старому дядиному трюмо, оглядел себя – высокий, плечистый, мускулистый. Пусть ЕГО маньяки боятся, мать их так!

Внезапно за балконной дверью снова что-то грохнуло, да так, что Николай вздрогнул. Он разозлился на себя, выскочил на балкон – оказалось, крышка от сундука, оставленного им распахнутым, с грохотом захлопнулась сама по себе. Списать все на проделки ветра не получалось – тяжела крышечка-то. Опять чертовщина! Может, здесь полтергейст поселился?

– Эй, дядя Миша? Это ты, что ли? Не помер?.. – оглядываясь по сторонам, пробормотал молодой человек.

Он шутил, конечно, но голос предательски дрогнул.

Николай представил себе дядьку в виде бесплотного духа, призрака, который никак не хочет угомониться на том свете, в своем новом качестве, вот и тревожит честных людей. От этого стало и смешно и как-то неловко.

Гордеев почувствовал, что ему не хватает воздуху. То ли атмосфера тяжелая в доме, то ли на душе как-то неспокойно, а только потянуло его на улицу, где ветер, простор, суета и гомон.